Форум » Хентай, Яой, Юри… » Яойный фанфик » Ответить
Яойный фанфик
Less: Отдельная темя для гениального творения. Покопавшысь в интернете, мой друг все же сумел найти автора и продолжить фанфик. Ибо, автор этого творения реил отказаться от авторских прав на него и забросить. Жаль...очень жаль, но моему другу все же удалось как-то прокопировать оригенал и он написал продолжение, правда не так много..но что есть =) Вобщем..приятного чтения. P.S. Место где уже пишеь не автор, будет отделено "------". Автор: Фанат Аниме (продолжение) Автор: Klyment-Alex (оригенальная задумка и первые части) Название: «Лекарство от одиночества» Рейтинг: NC - 17 Пейринг: Рен/Йо Дискламер: права на героев принадлежат Хироюки Такеи, права на сюжет – Лексу (несмотря на то, что он отказался от них). Фик от лица Рена. Солнце жарило нещадно. Песок скрипел под ногами и норовил забиться в обувь, что никак не способствовало улучшению моего настроения. Пр-р-роклятая пустыня, проклятый песок, проклятый вздыбленный ландшафт! Наконец я умудрился-таки забраться на вершину приглянувшейся скалы, откуда открывался замечательный вид на деревню Добби. Прекрасное место для уединения. Я сел на нагретый камень, поджал скрещенные ноги. Гуандао положил рядом с собой (мало ли...). Нет, я пришел сюда не медитировать или укреплять свой дух для предстоящих сражений. Я просто сбежал ото всех. Утром нагрубил Рио, поругался с Треем, наорал на Джоко и сбежал. Сил никаких нету видеть их рожи! Что со мной? Почему все вдруг стали меня раздражать? Меня аж передернуло, когда я вспомнил их приторные физиономии. «Ах, Рен, с тобой все в порядке? Расскажи нам, что тебя гнетет! Открой нам душу, ведь мы твои друзья!» У-у-у, как же меня бесит это непрестанное сюсюканье! Бесит навязчивая забота друг о друге! Бесят вечно счастливые лица, особенно у некрофила Фауста с его мертвой подружкой! Эта парочка вообще на меня действует, как на быка красная тряпка. Почему? Подумай, Рен Тао, и ты поймешь, что просто-напросто завидуешь. Да, демоны побери, я завидую Фаусту черной завистью! Он обрел свое счастье, а я... У меня на это мало шансов. И все остальные... У каждого есть самый близкий человек. Не обязательно любовник, просто близкий. Анна у Йо, Пилика у Трея, и даже этот кретин Рио когда-нибудь найдет свою королеву. А у меня... у меня есть моя Джун. Я даже улыбнулся слегка. Ради нее я перегрызу глотку кому угодно. Но! У Джун есть Пайлонг, и именно он ей дороже всего на свете. Смотрим и видим, что в сухом остатке получается Рен. Один. Я глухо зарычал и до боли сжал кулаки. Это несправедливо! Так не должно быть! – Так не должно быть, – сказал я видневшейся впереди деревне Добби. Она, понятно, никак не отреагировала, продолжала жить своей далекой суетливой жизнью. Я вздохнул и закрыл глаза. Солнце припекало. Мне было жарко, рубашка на спине начала уже неприятно промокать от пота. Я вытянул затекшие ноги перед собой и вдруг услышал чьи-то шаги. По идее, нужно было вскочить и встать в боевую стойку, но мне было настолько лень шевелиться, что я остался сидеть, только голову повернул в сторону звуков. Над краем скалы показалась каштановая макушка с оранжевой дужкой наушников. Ага, все ясно. Вскоре моему взору предстал весь Йо Асакура, потный и пыльный. – Рен, вот ты где! Я тебя обыскался! – сказал он со своей фирменной улыбкой до ушей. Я досадливо отвернулся. Можно было ожидать, что побыть одному мне не дадут. – Зачем ты пришел? – хмуро поинтересовался я. – Ты пропал, и я волновался, – с этими словами он уселся рядом на камень. – Я могу сам о себе позаботиться, – произнес я, красноречиво поглаживая древко гуандао. Помолчали. – Рен, я могу тебе чем-то помочь? – в голосе Йо было столько сочувствия, что меня даже затошнило. Я медленно повернулся к нему и впился взглядом в мягкие карие глаза. – Тебе не надоело? – спросил я сквозь стиснутые зубы. – Что именно? – он удивленно приподнял брови. – Быть эдаким солнышком для всех? Освещать нашу компанию своим позитивом? Унимать скандалы, сглаживать неловкости, следить, чтобы мы не поубивали друг друга? Не тяжело быть стержнем, на котором все держится?! – я говорил с нарастающим раздражением, и последние слова почти выплюнул Йо в лицо. Он ошалело моргал некоторое время, потом неуверенно улыбнулся. – Мне не приходится ничего делать. Мы вместе потому, что мы друзья. – Нет, Асакура, – я вздохнул и отвернулся, глядя теперь прямо перед собой. – Лидер из тебя никакой, но именно ты удерживаешь команду от развала. А насчет друзей... Это не надолго. Пока судьба щадит нас, и мы сражаемся на одной стороне. Но турнир продолжается, и скоро мы будем биться друг против друга. Каждый хочет стать королем, и ради этой цели не жалко никакой дружбы. – Рен, что ты говоришь... – Йо подвинулся еще ближе, тихонько прикоснулся к моему плечу. – Не будь наивным, Асакура. Все думают точно так же, просто я один не боюсь говорить об этом вслух. Мы команда до первого боя. – Нет, – он явно не хотел верить. – Очнись, Йо, – я откинулся назад и растянулся на камне во весь рост. Небо надо мной было ярким и безоблачным. – Взять хотя бы нас с тобой. Рано или поздно мы встретимся на арене, это неизбежно. Как ты будешь действовать? Он молчал. Я бросил на него быстрый взгляд и заметил, что он опустил голову, челка свесилась ему на глаза. Я вновь вернулся к созерцанию ясного неба. – Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты будешь бить по моим слабым местам, болевым точкам. Ты достаточно хорошо изучил меня, так ведь? Ты в курсе моих слабостей, как я в курсе твоих. И мы будем использовать эти знания друг против друга, – похоже, я сказал это более жестко, чем следовало. А, все равно. Мне необходимо выместить раздражение. Поздравляю, я нашел достойный объект для того, чтобы сорвать злость. Мягкий и тихий Йо Асакура, который никогда не скажет резкости в ответ. Черт побери, почему он позволяет другим использовать себя как сосуд для слива отрицательных эмоций?! – Мне одиноко, Йо, – сказал я тихо. Кареглазый шаман склонился надо мной, его мягкие пряди защекотали мне лоб. Он улыбнулся понимающе, приблизил свое лицо к моему, так что я мог при желании дотронуться языком до кончика его носа. Он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и... Я мгновенно оказался на ногах, замер в стойке, острие гуандао смотрело Йо в переносицу. – Какого черта ты делаешь?! – вскричал я, чувствуя, что краснею до корней волос. – Я поцеловал тебя, – проговорил он, смущенно разглядывая свои сандалии. – Это я понял! Зачем ты это сделал?! – моему возмущению не было предела. – Ну... – он замялся. – Я люблю тебя, Рен. Я почувствовал, как внутри меня разрастается горячий ком ярости. Я приказал себе успокоиться. Руки у меня тряслись, лезвие гуандао ходило ходуном, так что я мог ненароком оставить Йо без глаза. – Если это глупая шутка, Асакура... – прошипел я с угрозой. – Это не шутка. Я действительно люблю тебя, – он посмотрел на меня влажными щенячьими глазами. Я резко убрал оружие от его лица, развернулся и направился в деревню. Пройдя несколько шагов, холодно бросил через плечо: – Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я отвечу тебе взаимностью? На всем пути в деревню меня не оставляло какое-то странное ощущение, которое я никак не мог идентифицировать. И только запершись в своей комнате (да-да, в своей, я доплатил Силве и выпросил для команды отдельные номера с удобствами), я понял, на что это похоже. Будто котенок вспрыгнул мне на колени, ласкаясь, а я брезгливо его отшвырнул. Йо... Почему ты выбрал настолько неудачное время для признания? Неужели не понятно, что когда у меня плохое настроение, я могу и лучшего друга по стенке размазать, растоптать и уйти, не оглядываясь?.. Ненавижу чувствовать себя виноватым. Не-на-ви-жу! Я в расстройстве ударил кулаком по стене. Не рассчитал силы, боль прошила руку до локтя. Я тихо застонал, пользуясь тем, что никто не слышит. Интересно, он говорил правду? Да нет, не может быть. Или все-таки... В любом случае, моя последняя реплика должна была начисто отбить у него всякие нежные чувства ко мне. Вот так и теряют друзей. Одна фраза – и глухая стена между людьми. Ну почему именно сейчас, Йо?! В другое время я бы не среагировал так остро. Как неудачно! Как, черт побери, все неудачно!!! Я снова врезал по стене. Показалось, что что-то хрустнуло. А какой реакции он от меня ожидал? Что я брошусь к нему в объятия и начну страстно лобызать?! Что признаюсь, что влюбился в него во время первой встречи?! Еще удар, крошится штукатурка. Черта с два, Йо! В нашу первую встречу мы обменялись колкостями, а во время второй уже дрались, причем я – на смерть! Не лучшее начало для романа, не находишь?! Удар, на коже выступают алые капли. А может, он солгал? Подумал, что любовь сможет стать лекарством от моего одиночества? Решил подарить мне немного себя? Будь ты проклят, Йо Асакура, вместе со своей жертвенностью! Удар, кровь на стене. Острая боль привела меня в чувство. Я осторожно ощупал правый кулак. Кости целы, но ссадины довольно глубоки и кровоточат. Ох, это же надо так выйти из себя! Я поплелся в ванную, где лежала аптечка. Промыл поврежденные участки кожи, кое-как замотал руку бинтом. Возвращаясь в комнату, бросил взгляд на стену. На штукатурке заметная вмятина, щедро окропленная красным. Я криво усмехнулся. Не приведи духи кто увидит, подумают, что я сошел с ума. А, впрочем, это недалеко от истины. Я ничком рухнул на кровать и забылся тяжелым сном. Проспал до самого ужина, но, вопреки ожиданиям, лучше себя не почувствовал. Я не знал, что мне делать, и можно ли что-то сделать вообще. От этого было так тоскливо, что хотелось выть. Когда я пришел, вся компания уже была в сборе. Включая Йо, который на меня даже не взглянул. Я сел за стол и принялся неторопливо поглощать ужин. Рио спросил, что у меня с рукой. Я буркнул, что подрался. Он понял, что я не в настроении, и отстал. Команда вела веселый беспредметный треп, только Йо сидел молча, низко опустив голову. Он думал, что волосы смогут скрыть его покрасневшие глаза. Напрасно... Джун на некоторое время отвлеклась от беседы, посмотрела на меня внимательно. Я слегка покачал головой. Не спрашивай, сестренка, только не сейчас. Она вздохнула и отвернулась, комментируя очередную неудачную шутку Джокко. Когда ужин закончился, Йо первым встал из-за стола. Я подождал, пока он выйдет, прежде чем встать самому. Джун прищурилась, заметив, какими глазами я посмотрел ему вслед. Она о чем-то догадывалась, но с расспросами не спешила, за что я был ей бесконечно благодарен. * * *
Ответов - 14
Less: * * * Прошло четыре дня с момента нашего с Йо диалога на скале. За это время мы не сказали друг другу ни слова. Не то, чтобы я перестал для него существовать, просто... Он прятал глаза, старался не оставаться со мной в одной комнате, избегал прикосновений. Да и я, в общем-то, не стремился к контакту. Все хорошо видели, что между нами что-то происходит. Трей однажды решил выяснить, что же случилось, начал допытываться у Йо, но наткнулся на мой дикий взгляд и больше попыток не предпринимал. А у меня было такое чувство, что меня выпотрошили, вместо кишок натянули струны и так закрутили колки, что хватит одного движения, одного вздоха, чтобы все внутри оборвалось. Я перестал нормально спать и сделался еще более нервным, чем обычно. Я даже умудрился поссориться с Джун, что вообще случалось крайне редко. В тот вечер я сидел на кровати и пытался с помощью медитации как-то ослабить внутреннее напряжение, когда за спиной у меня деликатно кашлянули. Я подпрыгнул и чуть не заорал от испуга, так как хорошо помнил, что запирал дверь. Блин, наследник великой семьи Тао стал законченной истеричкой. Я сцепил руки, чтобы унять дрожь пальцев, и медленно повернулся. Брови сейчас же поползли вверх от удивления. – Амидамару?! – вот уж кого не ожидал увидеть в своей комнате. И тут же беспокойство нахлынуло мощной волной. – Что случилось? Что с Йо?! С ним все в порядке?!! – Да, да, с ним все нормально. Он сейчас спит, – дух поднял ладони в успокаивающем жесте. – Собственно, о нем я и хотел поговорить. Уделишь мне немного времени? Я прерывисто вздохнул и кивнул. Присутствие Амидамару странно успокаивало. Я сел поудобнее и жестом попросил его начинать. – Я знаю, что произошло между вами. Ну, в этом как раз нет ничего удивительного, Асакура имеет привычку всем делиться со своим хранителем. – То, что ты сказал, очень ранило Йо. Мои щеки вспыхнули помимо воли. Та-а-ак, начинается. – Ты пришел меня обвинять?! – с вызовом спросил я, стараясь не сорваться на крик. – Вовсе нет, – моя злость разбилась о его спокойный тон. – Я не могу ни в чем тебя обвинять, я просто беспокоюсь о Йо. Амидамару помедлил. – Он часто плачет, особенно вечерами. А когда не плачет, смотрит пустым взглядом в окно. Он почти ничего не ест, и по ночам стонет, как от боли. Он... Я не дал духу продолжить, резко вскочив. Несколькими шагами пересек комнату, пройдя прямо сквозь Амидамару. – Ну конечно! – выкрикнул я, патетически взмахнув руками. – Злобный Рен Тао разбил сердце несчастного Йо Асакуры! Отверг его нежную юношескую любовь, растоптал прекрасное чувство! Давайте, вините меня в том, что я сделал ему больно, как будто я сам виню себя недостаточно! – Рен, послушай... – тихо сказал самурай мне в спину. От его голоса весь запал улетучился, я сразу поник, ссутулил плечи. – Амидамару, я жалею о том, как говорил с ним. Но я не жалею о том, что сказал, – произнес я твердо. – Я действительно не могу ответить ему взаимностью. Я повернулся, наконец, к духу. Он кивнул мне с пониманием. – Йо по-настоящему любит тебя, уже довольно давно... Так, опять на меня давят, выжимают слезу! Я открыл рот, чтобы высказаться, но Амидамару поднял ладонь, прося не прерывать. – Он жалеет, что признался тебе. Я фыркнул. Я жалел об этом не меньше самого Йо. – Он боится, что разрушил вашу дружбу. Он думает, ты избегаешь его потому, что презираешь. – Кто кого избегает?! Это он шарахается от меня, как от чумного! Амидамару тяжело вздохнул. – Как бы там ни было, я вижу, что Йо тебе дорог. Он дорог и мне, поэтому я прошу тебя: сделай так, чтобы он опять стал счастливым. И тут я взорвался. – КАК?!! – заорал я, срывая голос. – Как я могу сделать его счастливым?!! Сказать, что люблю его?!! Не хочу!!! Не хочу я лгать себе и ему! А влюбиться по заказу я не в силах! Я не буду дарить ему напрасных надежд! Йо слишком хороший, чтобы я использовал его, как... – ...лекарство от одиночества, – сказал Амидамару. Я воззрился на него недоуменно. Мысли читает?! – Рен, никто не требует от тебя влюбляться в Йо. Просто не отвергай его сразу. Позволь ему попробовать заполнить пустоту в твоей душе. – Откуда ты знаешь, что творится у меня в душе? – спросил я хрипло и горько. Амидамару только покачал головой. Я подошел к кровати и тяжело опустился на матрас. Горло саднило от крика, я положил теплую ладонь на шею. – Знаешь, Амидамару, будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы уже давно послал его к черту вместе с дурацкими советами, – я закашлялся, помассировал шею. Ну вот, голос сорвал. Посмотрел на духа. Тот был невозмутим. – Но я слишком тебя уважаю, – на этот раз усмешка исказила красивые черты самурая, – и поэтому прислушаюсь к твоим словам. Я постараюсь сделать все, что смогу. Амидамару удовлетворенно кивнул. – Надеюсь, этот разговор останется между нами, – проговорил он и подмигнул лавандовым глазом. – Само собой, – просипел я. – Спасибо, – сказал он и растворился. – Пока не за что, – произнес я уже в пустоту. На следующий день мы с Рио и Фаустом провели бой с какой-то слабенькой командой (я даже названия не запомнил). Пока судья объявлял нашу победу, я глазами судорожно выискивал Йо среди зрителей. Его нигде не было, но я же на протяжении всего боя чувствовал лопатками жар его взгляда! Я точно уверен, он следил за мной, смотрел в спину. Я только не знал, что было в этом взгляде: ненависть или любовь... Вечером я дождался, пока все разбредутся по комнатам, тихо выскользнул из своей и быстрым шагом направился в другой конец дома. Сердце билось как ненормальное, чуть ли не выпрыгивало из груди. Я шел и чувствовал, что покрываюсь нервной испариной. Проклятье, да где же его комната?! Ага, вот она. Может быть, даже хорошо, что мы поселились не в соседних апартаментах, он хотя бы не услышал мои вчерашние вопли. Я стоял перед дверью и чувствовал, что меня парализовало. Всего-то и надо, что войти, а мужества для этого мне требовалось больше, чем в битве. Наконец, я судорожно вздохнул и постучал. Ответа не последовало. Тогда я нашарил ручку, повернул ее и толкнул створку. В комнате было темно, мне даже сначала показалось, что она пуста. Но потом зрачки немного привыкли, и я увидел Йо, сидевшего на кровати, ссутулившегося, с ладонями на коленях. Я сделал шаг к нему. Он повернулся на звук, посмотрел на меня огромными глазами ночной птицы. Нужно было что-то сказать, но все слова улетучились, когда я увидел, что он скривился, будто от боли, и отвернулся. Я шагнул еще раз. Йо вздрогнул. Он весь сжался, словно боялся моего приближения. Я стоял и панически искал нужные слова, нужные жесты, а их не было, и я опасался, что могу ошибиться и ранить его еще больше. Боги, прошу, помогите мне! Ниспошлите озарение, подкиньте удачную фразу, подскажите!.. Боги молчали. Бросили меня один на один с проблемами. Ну что ж, Рен Тао, тебе не привыкать справляться в одиночку. Я быстро подошел к Йо и присел перед ним на корточки. Он напрягся так, что я побоялся, не треснули бы кости. Я смотрел на него снизу вверх и видел, что его щеки блестят от слез. Он отвернулся, избегая моего взгляда. Тогда я взял его бледные ладони в свои и удивился, почувствовав, что они просто ледяные. Замерз он тут совсем, сидя без движения. Я начал потихоньку растирать его холодные пальцы, потом подышал на них и продолжил тереть, уже энергичнее. Мало-помалу кожа приобрела нормальный цвет, но я не прекратил свои манипуляции, так как знал, что если остановлюсь, придется говорить, что-то объяснять, оправдываться. Хотя почему, собственно, я должен оправдываться?! Я не сделал ничего плохого. Да, я не люблю Йо, но это не преступление! Никто не вправе требовать от меня чувств, которых я не испытываю! Мне жаль Йо, но переделывать себя ради него я не намерен. Так что же я тогда тут делаю, черт возьми?! Пришел, чтобы добить Асакуру правдой? Ведь если я выскажу ему все, что думаю, это будет как контрольный выстрел (особенно с моим природным тактом). Но лгать ему, лгать себе... Я уже говорил Амидамару, что не хочу этого делать. Проклятье, как мне быть?!! Йо пошевелился, тихонько освобождая ладони от моих рук. Я вскинул голову и увидел, что он смотрит на меня со смесью горечи и надежды. Мне стало мерзко оттого, что я не способен воплотить его мечты в жизнь. Йо, прости меня, если сможешь. – Йо, прости меня... – проговорил я тихо. – За то, что я сказал тогда. Я не хотел тебя обидеть. Просто... ты поцеловал меня против моей воли и... Стоп! Тормози, Тао. Ты начинаешь обвинять Йо, а сейчас это не совсем удачная идея. – Гкхм. В общем, я хотел сказать... Что не люблю тебя!!! Только бы не ляпнуть это, только бы не ляпнуть! – ...что ты остаешься мне другом... Замечательно, Рен, молодец! Продолжай. – ...и мое отношение к тебе не изменилось... Не совсем хорошо сказано, он ведь ожидал как раз изменений. Ладно, сойдет. – Йо, я хочу, чтобы ты знал... Я очень тебе благодарен. Ты изменил меня, излечил от всепоглощающей ненависти, но ничего не оставил взамен. Мягче, Тао, мягче. Опять обвиняешь. – Я имею в виду, что у меня на душе пусто и... велико искушение заполнить эту бездну тобой. В его глазах вспыхнула такая мольба пополам с надеждой, что мне захотелось наплевать на все принципы и впиться поцелуем в его губы. Нет, надо держаться. Так будет лучше и для меня, и для него. – Йо, ты очень хороший парень и прекрасный друг, но... О, как же я проклинал себя за это «но»! – ...я не могу тебе позволить любить меня. Ты достоин большего, чем просто быть средством избежать одиночества. Проговорил это и выдохнул. Ну, вот и все. Больше я ничего сделать не могу. Сказал правду, не поступился убеждениями, слова подобрал более-менее удачные. Доволен, Рен Тао? Не знаю. Я чувствовал себя вымотанным. Ждал ответа Йо, как приговора. Возможно, он возненавидит меня за мою черствость, и, чего уж там, будет прав. Нельзя безнаказанно топтаться на чужих чувствах, сейчас я это пойму. Он сидел некоторое время неподвижно, а потом неожиданно схватил меня за запястье, дернул, поднимая, усадил рядом с собой и крепко обнял. Я обалдело поморгал, потом тоже сжал его в объятиях. Почувствовал, как под моими руками расслабляются мышцы, принялся понемногу поглаживать его спину. Йо полувздохнул-полувсхлипнул. Его прорвало. Он рыдал громко, в голос, захлебываясь слезами и забывая дышать. Плечи сильно тряслись, руки судорожно вцепились в меня, а я чувствовал, как рубашка на плече стремительно промокает. Он выплакивал напряжение последних дней, и я ощущал, что ему становится легче. Я не знал, сколько прошло времени, прежде чем всхлипы начали затихать. Дыхание Йо стало ровнее, настолько, что он смог заговорить. – Рен... Длинная пауза. – Я слушаю, Йо. Тяжелый вздох. – Я всем сердцем хотел, чтобы ты ответил мне взаимностью. Но... раз не получилось, значит, так предначертано. Наверное, я был неправ, что признался тебе в любви. Извини. Эта фраза была настолько неожиданна, неестественна, что я оторопел. Через мгновение до меня дошел смысл, я резко вывернулся из его объятий и вскочил. – Да что ты за человек, Йо Асакура?! Как у тебя вообще язык поворачивается извиняться за свои чувства?! Я тебя отверг, а ты еще просишь прощения! Я... – дыхание перехватило от возмущения, – я требую, чтобы ты сейчас же встал и наорал на меня! Влепил пощечину, врезал под дых! Прекрати вести себя, как размазня! Йо смотрел на меня круглыми от удивления глазами. Потом запрокинул голову и звонко захохотал. О боги, он невозможен! – Не воспринимаешь меня всерьез, Асакура?! – спросил я с шутливой угрозой. Новый приступ смеха окончательно растопил стену между нами. Мы снова были друзьями, и я впервые за последние пять дней вздохнул свободно. Никогда бы не подумал, что буду так радоваться при виде улыбающегося Йо. – Все по-старому? – спросил я все же с некоторой опаской. – Все по-старому, – кивнул он. Все-таки замечательный у него характер, не позволяющий страдать чересчур долго. Мне бы такой. Ну все, моя миссия выполнена. Я направился к двери, уже взялся за ручку, как вдруг услышал оклик. Я повернулся, и Йо тут же заключил меня в объятия. Я окаменел. Его лицо было слишком близко. Мне захотелось выбить дверь и убежать без оглядки. Слишком близко... Опять он за свое! Мы же все выяснили только что! Что ему от меня... Он нежно прикоснулся мягкими губами к моим. Проклятый Асакура, никогда не сдается! Я уже дернулся, чтобы вырваться, но вспомнил разговор с Амидамару. Как он там говорил?.. «не отвергай его сразу... позволь ему попробовать...» Чертов самурай, тебя бы на мое место!!! Никакая свекла наверняка не могла соперничать по цвету с насыщенным багрянцем моих щек. Я настолько старался не двигаться, что почти превратился в памятник самому себе. Ну что, Йо, достаточно тебе уже?! Он оторвался от моих губ и посмотрел в глаза благодарно. Он все еще был слишком близко, так что его лицо не попадало в фокус и расплывалось. Я попытался откинуться назад и стукнулся затылком о дверную створку. Йо тихонько хихикнул. – Блин, не смешно, Асакура! – сказал я раздраженно. Он наконец-то разомкнул горячее кольцо рук, отпуская меня на свободу. Я расслабленно вздохнул. – Спасибо тебе, Рен, – произнес он, весь лучась. – Я люблю тебя и всегда буду любить. Этого не изменишь. Снова здорово! Это уже начинает бесить. Сколько можно?! Йо приложил палец к моим губам, чтобы я дослушал. – Но если ты не хочешь... я подожду. Я буду ждать, сколько потребуется. Рано или поздно мы будем вместе. Я вслепую нашарил дверную ручку. – Не слишком-то рассчитывай на это, Йо, – сказал я и вывалился в коридор. Быстренько сориентировался и рысью помчался подальше от этой жуткой комнаты. Мне совсем не улыбалось узнать, как далеко все может зайти. Утром следующего дня, пока я умывался, за моей спиной материализовался Амидамару. Широко улыбнулся, показал два больших пальца и смылся, пока я набирал воздуха в грудь, чтобы высказать все, что думаю о нем вообще и его советах в частности.
Less: Заря разгоралась. Все было по-прежнему. Ненадолго... С момента окончания действия в предыдущей части прошла неделя. По-прежнему от лица Рена. ГДЕ?!! Где этот гребаный Асакура?!! Какого хрена он шляется по улицам вместо того, чтобы сидеть в комнате?! Я уже пол деревни обегал, а этого провокатора не нашел! Я несся по улице и чуть не проскочил мимо Тамао, внимательно что-то разглядывавшей в витрине. Я резко затормозил обеими ногами (пыль столбом, мелкие камешки во все стороны) и подбежал к ней. Видимо, девушка увидела мое отражение в стекле, потому что испуганно обернулась. – Рен? Что слу... – Где Йо?!! – завопил я, хватая ее за футболку и нещадно тряся. Голова Тамао моталась из стороны в сторону, глаза выражали ужас. Я сжал зубы и приказал себе успокоиться. Отпустил футболку, отошел на шаг. – Мне. Нужен. Йо, – проговорил я четко, сдерживаясь из последних сил. Меня аж трясло всего. – Я... я... – от испуга Тамао начала заикаться. Она прижала руки к груди, смотрела на меня большими влажными глазами и, кажется, впала в ступор. – Ты видела его?!! – крикнул я, пытаясь привести эту дуру в чувство. Она кивнула. – Где?!! Она ткнула пальчиком направо вдоль улицы. Я моментально сорвался с места и помчался в указанном направлении огромными скачками. Вскоре впереди показался знакомый каштановый затылок. Я нагнал Асакуру, схватил за запястье и потащил за собой. Он не упирался, только спросил удивленно: – Эй, Рен, что происходит? Куда мы идем? Я не удостоил его ответом. Впереди замаячил вход в гостиницу, мы влетели в холл и, не сбавляя скорости, проследовали на второй этаж. Там я пробежал по коридору, распахнул дверь своей комнаты, втолкнул Йо внутрь, заскочил следом и захлопнул створку. Дыхание толчками вырывалось из груди, рубашка липла к мокрой спине. – Ну... что... Асакура... добился... своего?.. – проговорил я прерывисто, не успев как следует отдышаться. – Что ты имеешь в виду? – удивился он с невинной улыбочкой. Рубашка его была расстегнута и открывала незагорелую грудь. Искуситель хренов!!! – Ты-ы-ы! – взвыл я, нетвердым шагом подходя к нему вплотную. – Это ты во всем виноват! – Да что случилось-то?! – занервничал он. – То случилось!!! – выкрикнул я ему в лицо. – Я есть не могу, я спать не могу нормально! У меня уже все мозги переклинило! – Рен, в чем дело? Ты меня пугаешь, – сказал Йо, пристально меня разглядывая. Я понял, что не могу больше терпеть, схватил его за плечи, притянул к себе и впился поцелуем в губы. Он сразу обмяк в моих руках, обнял за шею, прижался всем телом. Но тут у меня наступило просветление, я сбросил его руки и отскочил. – Вот! Вот оно! – крикнул я почти истерично. – Это происходит помимо моей воли! Я не властен над собой! Я зябко обхватил себя за плечи и стал нервно нарезать круги по комнате. Йо напряженно наблюдал за моими движениями, но не говорил ни слова. И почему-то именно его молчание окончательно вывело меня из себя. Я заговорил сквозь зубы, зло, быстро, проглатывая окончания и выстреливая слова пулеметной очередью: – Ты, это все из-за тебя, ты снишься мне каждую ночь, и я не могу ничего с собой поделать, ты постоянно возникаешь перед глазами, я не могу сконцентрироваться, я хочу трогать тебя, кусать твои мягкие губы, вдыхать твой запах, и мять твое тело, и быть близко, ближе, чем кто бы то ни было... Я не контролирую себя! Я схожу с ума, Йо!!! Одним прыжком я оказался рядом с ним, вцепился ему в бока и поцеловал жестко, жадно. Он застонал от удовольствия мне прямо в рот, стиснул в объятиях, словно не хотел потерять. Я прервал поцелуй, глянул в по-идиотски счастливые карие глаза. Они светились такой радостью, что мне стало тошно. – Я хочу тебя, Йо Асакура! ХОЧУ, понимаешь?! Мне нужно твое тело, и ничего больше! – мой голос будто треснул. О боги, сил уже никаких нет! – Я понимаю, Рен, сказал он спокойно, снова приникая к моим губам. – Йо... Да подожди ты! – возмутился я. Терпеть не могу, когда меня затыкают, пусть даже и поцелуем. Я попытался вывернуться из объятий, но Асакура держал крепко. – Черт побери, отпусти же меня! Он с разочарованным вздохом разжал руки. Я тут же отошел на пару шагов от греха подальше. – Значит, так, – мне, вроде бы, удалось взять себя в руки. – Меня уже несколько дней мучают совсем не невинные желания. Я не знаю, как и почему это происходит, но сопротивляться больше не могу. Я помру, если сей же час тебя не оттрахаю! Йо покраснел до корней волос, но кивнул. Он что, согласен?! Да, он был согласен, так как подошел и положил теплые ладони мне на плечи. – Рен, я люблю тебя. – Да не о любви тут речь! Йо, не тормози! Я сказал, что мне нужен только секс! – я был сам себе противен за то, что говорил, но это было правдой. Гадкой, отвратительной правдой. – Рен, я слышал. Ты меня не любишь, я помню. Но я сказал, что буду ждать. И вот ты пришел ко мне. Сегодня мы будем вместе, так или иначе. Он прильнул ко мне, положил подбородок на плечо, поцеловал в шею. Я почувствовал, как в мозгу один за другим летят предохранители. Схватил его и потащил к кровати. Опомнился, только когда его разодранная рубашка улетела в сторону. – Не передумал, Асакура? – спросил я, сидя на нем верхом. Он энергично замотал головой, не отрываясь от возни с моими застежками. Услышав его ответ, я принялся рыться в карманах. Проклятая штуковина, да где же... – О! Вот она! – провозгласил я, демонстрируя Йо находку. – Что это? – спросил он недоуменно. – Смазка!!! – ответил я и маниакально захохотал. Ум-м-м, хорошо. Тело ныло, как после напряженной тренировки. Я поерзал, устраиваясь поудобнее на скомканных простынях. Йо отреагировал на мои телодвижения тихим мурлыканьем. Я лениво повернул голову и посмотрел на него. Вид у Асакуры был вымотанный и счастливый. – Рен, это было великолепно, – сказал он, сладко потягиваясь. Я отвернулся и уставился в потолок. Нет, Йо, это не было великолепно. Это было отвратительно. Удовлетворение животной похоти, акт совокупления, но не отражение привязанности. – Тебе не понравилось? – спросил Асакура, заметив, как меня перекосило. – Могло быть и лучше, – буркнул я. Мне было стыдно за то, что я использовал Йо. Он-то ждал любви, а получил только секс. Я уже хотел озвучить эту мысль, но тут растрепанная каштановая голова легла мне на грудь, а теплый пальчик прошелся вдоль косой мышцы живота. – Слушай, Рен, я ведь у тебя не первый? – Йо задал вопрос и стал вычерчивать на моей коже запутанные узоры. Я вздохнул. – Да, ты прав, не первый. – А кто был твоим первым? – Йо понизил голос до шепота. Вот тут бы мне его и послать вместе с дурацкими вопросами, но я считал, что после всего произошедшего он заслуживает откровенности. – Глава рода Тао. Мой дядя. Палец застыл над моим прессом. Так и знал, что не надо было говорить. – Он... – Асакура замялся. – Он тебя... – ...изнасиловал? – усмехнулся я. – Ты это имел в виду? Нет, Йо. Можно сказать, я сам на это пошел. – Гкхм, – глубокомысленно изрек он, явно смущенный. Я беззвучно захохотал. – Йо, это просто такой обычай. Обряд инициации, посвящение во взрослые. Все мальчики Тао через это проходят. Древняя и уважаемая традиция, между прочим. Вон у африканских аборигенов, я слышал, до сих пор в ходу. Он прерывисто вздохнул, и я почувствовал его горячую ладонь у себя на животе. – А у меня первым был ты, – прошептал он доверительно. Я замер, даже дышать перестал. То есть... я... только что... лишил его девственности?! – Блин, Асакура, предупреждать надо! Йо вздрогнул от моего крика. Я опомнился и сказал уже тише: – Извини, Йо. Я не знал, – я накрыл его руку своей, – иначе был бы понежнее. – Ничего, Рен, – проговорил он, взглянув мне в лицо. В глазах не было ни боли, ни муки, а только радость оттого, что я рядом. – Все было, как я и хотел. С любимым. Он потерся щекой о мою грудь. Я, повинуясь внезапному порыву, сгреб его в охапку, прижал к себе, зарылся лицом в мягкие волосы. Было так спокойно и хорошо, как не бывало уже очень давно. – Йо... Не позволяй мне использовать тебя. Это мерзко, – глухо произнес я. – Не знаю, что со мной такое было, но клянусь, этого больше не повторится. Я знал, что сгрызу себя до костей за то, что произошло. Я не имел права так поступать с влюбленным в меня Асакурой. – Успокойся, Рен. Все нормально. Я рад, что так случилось. И мне будет жаль, если этот раз станет у нас последним. – Псих ненормальный, – прошептал я, еще глубже зарываясь в шоколадные пряди. Мне было противно, что я ничем, кроме физической близости, не могу ответить на его любовь. Йо ведь достоин большего. – Рен, мне, наверное, пора... Я пойду, – сказал он и как-то неловко попытался высвободиться из моих рук. – Лежи уж, – пробормотал я вяло. Он послушно лег обратно и вскоре сонно засопел. Мне тоже хотелось спать, и, перед тем, как провалиться в небытие, я подумал, что вот сейчас впустил в свою жизнь того, кто может стать моим самым близким. И это. Было. Хорошо. – Небесный удар!!! – меч пошел справа налево и вниз, наискосок. Я поставил блок, но атака была обманной, и Йо, вывернув кисть, сделал молниеносный колющий выпад. Я не успел защититься, клинок с чмоканьем вошел мне под грудину, в желудок, скрипнул о позвоночник и, перерубив ребра, вышел со спины. Я выронил гуандао и повис, нанизанный на меч. С трудом поднял голову, чтобы встретить холодный взгляд карих глаз. – Ничего личного, – покачал головой Асакура. Боль, как вспышка, объяла меня с головы до ног. Я закричал... ...я закричал и проснулся. Резко сел на кровати, чувствуя, что сердце бьется где-то в горле. Я дышал судорожно и беспорядочно, мне казалось, что воздуха не хватает. Дрожащей рукой вытер мокрый лоб, попытался успокоить сердцебиение. Удалось, как ни странно. Вдруг рядом послышался шорох, из-под одеяла раздался сонный голос: – Рен, что? Я шарахнулся в сторону, ударился локтем о прикроватную тумбочку. На меня с лица Йо смотрели страшные ледяные глаза. – Рен, да что такое? – спросил он обеспокоено, протянул руку... – Не прикасайся ко мне, – прошипел я с угрозой. Он остановил движение, замер, будто боялся меня спугнуть или спровоцировать. – Ничего личного, да, Асакура?! – выдохнул я горько. – О чем ты? – удивился он, посмотрел на меня с волнением. И глаза были у него те же самые, мягкие, заботливые, знакомые. Я тряхнул головой, сбрасывая остатки сонного тумана. Потом неловко слез с кровати и поплелся в ванную. Меня колотило. Снова этот проклятый сон! Он преследует меня уже вторую неделю, с того самого момента, как мы с Йо стали делить постель. Я даже начал бояться прихода ночи, так как знал, что увижу либо собственную смерть, либо, еще страшнее, смерть Йо от моей руки. Я выматывал себя тяжелыми тренировками и безудержным сексом, чтобы быстро отключиться и проспать без сновидений. Не помогало. Ни черта не помогало! – Расплата за удовольствие, – пробормотал я, зачерпнул пригоршню ледяной воды, плеснул на разгоряченное лицо. Колючие капли немного прояснили сознание. Я вытерся и посмотрел в зеркало. Ничего неожиданного: волосы торчком, глаза дикие, на коже лихорадочный румянец. А, еще Асакура за спиной стоит. – Напугал я тебя? – спросил я с кривой усмешкой, не поворачиваясь. Отражение Йо слегка пожало плечами, не впервой, мол. И правда, не впервой, я уже несколько раз будил его своими криками. Я отметил, что он зябко ежится. – Чего ради ты вылез из теплой постели? – поинтересовался я, пытаясь в зеркале разглядеть выражение его глаз. – Просто волнуюсь. Тебя мучают кошмары, и я подумал, может, я могу помочь? – он улыбнулся вопросительно и двинулся ко мне. Положил руки на плечи, поцеловал сзади в шею и ниже, между лопаток. Потом обнял меня за талию, нежно погладил по животу. Я почувствовал, как раскаленный клинок пронзает меня насквозь. Картины сна вспыхнули в мозгу. Меня согнуло в спазме, из груди вырвался болезненный стон. Ноги подкосились, я рухнул бы на холодный кафельный пол, но Йо подхватил меня. – Рен, что с тобой?! – вскрикнул он перепугано. – Тебе плохо?! Он помог мне сесть на край ванны, заглянул в лицо со смесью страха, беспокойства и заботы. «Ничего личного»... Я часто дышал, снова и снова ощупывая живот. Цел... О боги, почему мое тело так реагирует на его прикосновения? Я же отлично знаю, что Асакура никогда намеренно не причинит мне боли. Он скорее умрет, чем проткнет меня мечом. Тогда что происходит, мать вашу так?! – Рен... – тихо позвал Йо, положил прохладную ладонь мне на лоб. – Как ты себя чувствуешь? – Нормально, – ответил я сухо, кое-как успокоив дыхание. – Можешь идти спать, Асакура. Я сам со всем разберусь. – Рен, ты неисправим, – покачал он головой и присел рядом. – Никак не запомнишь, что ты не один. Просто попроси, и я... – Мне не нужна ничья помощь! – возмутился я. – Это МОИ кошмары, МОИ проблемы, и только Я один... Меня прервал довольно увесистый подзатыльник. Я обалдело воззрился на Йо, у которого в глазах плясали искорки раздражения. – Ты... Ты... – ничего более вразумительного я вымолвить не смог по причине крайнего удивления. Йо распустил руки?! – Дубина! – произнес он жестко. – Твои сны – это ТВОИ проблемы только до тех пор, пока они не касаются МЕНЯ! Я долго терпел, но теперь – все! Хватит! Ты достал уже! «Не нужна ничья помощь... мое дело... сам справлюсь...» Ведешь себя, как кретин! Я наконец-то совладал с изумлением и смог собрать слова во фразу. – Я-а-а кретин?!! – выкрикнул я чуть ли не фальцетом. – Именно, – заявил Асакура уже спокойно и уверенно. У меня даже дыхание перехватило от подобной наглости. Он, пользуясь моим молчанием, продолжил: – Ты кричишь во сне, вскакиваешь в холодном поту, шарахаешься от меня, как от огня и почти падаешь в обморок от моих объятий. Не говори, что это не мое дело! Я, по крайней мере, имею право знать, что происходит. Он хочет знать! Потрясающе! Ну что ж, он получит желаемое! Я резко вскочил, схватил его за плечи, рывком поднял на ноги и энергично потряс. – Рассказать тебе?! Ладно, Асакура, слушай! – я толкнул его к стене, прижал к плитке и зло заговорил прямо в лицо, в карие бесстыжие глаза. – Каждую ночь я вижу смерть! Я убиваю тебя, насаживаю на гуандао, разрубаю от плеч до паха, вспарываю живот! Твои черты искажает гримаса ненависти, ты проклинаешь весь мой род! Ты убиваешь меня, протыкаешь мечом, сносишь голову или просто ждешь, пока я изойду кровью из многочисленных ран! Не отворачивайся!!! Ты хотел это услышать! Моя кровь бежит по клинку и капает с острия! Не отворачивайся, я сказал!!! Я схватил Йо за подбородок и дернул, заставляя смотреть прямо на меня. В его глазах были слезы и боль, следовало бы остановиться, но меня несло. – Как далеко ты готов зайти, чтобы получить титул короля шаманов?! Ты способен сражаться со мной?! Можешь перешагнуть через мой труп, а?! В самом деле, что такое любовник по сравнению с мировым господством!!! – Рен, я... – Нет, ты дослушай! Мы вынуждены будем сражаться друг против друга, понимаешь, ВЫНУЖДЕНЫ! Судьи не удовлетворятся ничьей, нас заставят биться до конца! Мои сны могут сбыться! – голос будто сломался, взвизгнул порванной струной. Йо медленно поднял руки, взял мое лицо в теплые мягкие ладони. – Рен, клянусь, я не сделаю тебе больно. – Причем тут твои клятвы, Асакура?! Как же ты не понимаешь! Я смотрю, как ты тренируешься, и вычисляю твои слабые места, просчитываю варианты нападения! Анна натаскивает тебя на приемы против гуандао! Только не говори, что ты не замечал! Почему вы с Амидамару сегодня отрабатывали именно удар справа по большой зубчатой мышце?! Да потому, что я не могу защитить правый бок при стандартном выпаде! И словно обухом по голове – ощущение пустоты, мысль, что Йо со мной не навсегда. Злоба схлынула, пропала, как и не было ее. Я порывисто обнял Асакуру, сжал до боли, до хруста костей. Прошептал в самое ухо, надеясь, что он не заметит подступающих слез: – Мы готовимся убивать. Друг друга. Мой самый жуткий кошмар. Твоей крови у себя на руках я не перенесу. Мне страшно. Мне до одури страшно потерять тебя. Йо... – я запнулся и всхлипнул. Он успокаивающе гладил меня по спине, целовал в шею и плечо, говорил, что любит и никогда не оставит. Я изо всех сил старался не заплакать, сжимал челюсти так, что зубы почти крошились. Тао не плачут! – Нервы ни к черту, – пробормотал я, когда почувствовал, что вновь владею собой. Нутром ощутил, что Асакура улыбается. Я отстранился, заглянул ему в лицо и убедился, что прав. – Чего тебе опять весело? – ворчливо произнес я. Мне было неприятно, что я проявил слабость, тем более в чужом присутствии. – Знаешь, в чем твоя проблема, Рен? – спросил Йо и подмигнул. Все мои тревоги как-то сразу растворились в его улыбке и кофейных глазах. Я снова притянул его к себе и поцеловал. Как же хорошо, что он есть, что он именно такой... Рядом с ним я оттаиваю, приоткрываю душу. Определенно, я очень привязался к нему. Только никому, даже самому Йо, знать об этом необязательно. – Нет, Асакура, я не знаю, в чем моя проблема, – сказал я серьезно, прервав поцелуй. – В том, что ты все время переживаешь насчет будущего, и не можешь просто наслаждаться жизнью, – он чмокнул меня в щеку. – Завтра будет только завтра. А сегодня... – ...мы пойдем спать, – закончил я, подавив зевок. Ночные кошмары и нынешний бурный разговор меня утомили. – Спать так спать, – согласился он и направился в комнату. Я последовал за ним. Когда мы улеглись, он привычно пристроил голову у меня на плече. Мне было как всегда щекотно от его волос, но я молчал. – Рен... – тихий шепот в темноте. – М-м-м? – отозвался я. Веки сомкнулись, я уже почти спал. – Извини меня за подзатыльник. Я... вышел из себя. Просто твое упорное нежелание делиться со мной трудностями иногда сильно раздражает. – Ничего страшного, – проговорил я совсем уже сонно. – Ты тоже извини. За то, что сорвался, накричал на тебя, – мощный зевок чуть не вывернул мне челюсть. – О, Асакура, цени, ты первый, у кого я искренне прошу прощения. Кроме Джун, естественно. Йо тихонько погладил меня по щеке. – Я ценю. Может быть, он что-то еще сказал, но я уже не слышал, поскольку провалился в сон. И не было больше кошмаров в ту ночь, только под утро мне приснилась Джун, отчаянно флиртующая с Басоном. К чему бы это?!
Less: – Рен, ты когда-нибудь научишься снимать с меня одежду аккуратно? Уже ни одной рубашки с целыми пуговицами не осталось. Сам будешь пришивать в следующий раз! – ворчал Йо, рассматривая очередной поврежденный предмет одежды. Впрочем, я бы тоже ворчал, если бы вынужден был вставать в несусветную рань и незаметно прокрадываться в свою комнату, чтобы никто не догадался, где я ночевал. – А зачем тебе пуговицы, собственно? Ходи нараспашку, – благодушно отозвался я с кровати. – Или вон Амидамару пристрой, пусть пришивает. Должна же от него быть какая-то польза... Тут посреди комнаты неожиданно материализовался упомянутый дух и изрек, ткнув пальцем в мою сторону: – Между прочим, Рен, я не нанимался устранять последствия твоей неуемной страсти. С меня хватит того, что я каждую ночь торчу за дверью на стреме! И вообще... – Убирайся, чертов вуайерист!!! – завопил я, натягивая одеяло до подбородка. – Я не одет, между прочим!!! – Чего я там не видел... – фыркнул самурай, в его светлых глазах блеснуло веселье. – Что-о-о?!! А ну повтори!!! Где гуандао?!! – я вскочил, но одеяло тут же сползло, я еле успел его подхватить. Проклятье! Пришлось сесть обратно на кровать и замотаться в простыню. – Тебе повезло, что ты уже мертв, – процедил я, испепеляя Амидамару взглядом. Он парил невысоко над полом и откровенно наслаждался ситуацией. – Ах, Ренни, тебе так идет, когда ты сердишься! – сладко произнес Йо. Ясно, решил поиздеваться надо мной на пару со своим хранителем. – Гр-р-р, не называй меня «Ренни»! – прорычал я. Терпеть не могу фамильярности! – Ты счастливец, Йо, – сказал Амидамару, с хитрющим выражением лица поворачиваясь к Асакуре. – Рен такой темпераментный, такой горячий, такой очаровательный, а какой у него пресс, и татуировка, и... – продолжить он не смог, так как его явно душил смех. Я чувствовал, как мои щеки из просто красных становятся пунцовыми. – Амидамару, имей совесть! – выкрикнул я, но меня проигнорировали. Шаман и дух трепались, обсуждая в мельчайших подробностях мои достоинства и недостатки. Им нравилось, что я киплю от смущения и злости и цветом уже начинаю напоминать баклажан. – О, какие у него ноги! – воскликнул Йо, даже глаза закатив от удовольствия. – Длинные, стройные, и мышцы так красиво проступают! – Да, я знаю, – откликнулся самурай. Блин, откуда?!! – Вот подглядывали мы как-то с Басоном за мальчиками в бане... Я наплевал на собственную наготу и с диким ревом прыгнул вперед, рассчитывая вцепиться этому бесстыднику в горло. Амидамару захохотал и сделался полупрозрачным. Я ракетой пролетел сквозь него и только чудом не впилился в противоположную стену. Йо ржал в унисон со своим хранителем. – Засранцы, – прошипел я, пружинисто вскочил и встал в стойку. Мне было уже все равно, что я голый и Амидамару беззастенчиво меня разглядывает. Мне хотелось КРОВИ! Но лица у них были такие веселые, что я передумал приступать к карательным мерам. В конце концов, они не хотели меня обидеть, а просто прикалывались. Ох, что-то я совсем мягкотелым стал за время общения с Йо. Я подбоченился, гордо вскинул голову и вопросил: – Ну что, Амидамару, нравлюсь?! – Да, – ответил дух, игриво подняв брови и частично переходя в материальное состояние. Я подошел к стоящему рядом Йо, нежно обнял его за плечи и театральным шепотом сказал на ухо: – Милый, а не попробовать ли нам втроем... с Ами... он у тебя такой красавчик... Асакура прыснул со смеху, но кивнул. Мы синхронно двинулись к самураю, заходя с боков. Йо одной рукой сграбастал его за отворот кимоно, а другой принялся развязывать пояс. Я прильнул к мускулистой груди воина, провел пальцем по загорелой коже живота. Лицо Амидамару вытянулось, глаза расширились и приобрели дивную круглую форму. Он попытался вырваться, но мы с Асакурой крепко держали его за одежду. Йо подмигнул мне, повел глазами вверх, я слегка кивнул, и мы одновременно встали на цыпочки и чмокнули Ами в обе щеки. Краснеющий дух – редкое зрелище. Он мгновенно вспыхнул и растворился быстрее, чем мы с Йо успели обрести равновесие. Столкнулись лбами и осели на пол, громко хохоча и потирая шишки. – Как жаль, что не было фотоаппарата, – пожаловался Йо между приступами смеха. – Духи все равно не отпечатываются на пленке, – сказал я, с трудом переводя дыхание. Мне и самому было обидно, что не удалось запечатлеть физиономию асакуровского хранителя. Йо со стоном рухнул на ковер, не в силах больше смеяться. Я подполз к нему ближе и разлегся рядом. – Слушай, Асакура, а ты бы смог и вправду разделить меня с кем-нибудь, например, с Амидамару? – спросил я. Он посмотрел на меня, как на умалишенного. – Ну конечно же нет! Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты был только моим. Он быстро поцеловал меня в кончик носа, с хрустом потянулся, поднялся и бодро провозгласил: – Пора собираться! Анна меня убьет, если я опоздаю к ней на тренировку. Ты случайно не видел мой мобильный оракул? Я тоже встал и задумчиво оглядел комнату. Помнится, в прошлый раз прибор нашелся под креслом. Я со вздохом опустился на четвереньки и принялся методично обыскивать пространство под мебелью. Оракул нашелся под тумбочкой. – Как мы умудрились его туда запинать? – задал я риторический вопрос. – Меня больше интересует, как ты умудрился зашвырнуть мои штаны на люстру, – сказал Йо, смешно подпрыгивая в попытках достать вожделенный предмет одежды. Я ухмыльнулся, отдал ему оракул, взял гуандао и подцепил брюки концом древка. Да-а-а, Рен Тао страшен в порыве страсти! Йо наконец-то облачился во все, что положено. Но что-то мне в нем казалось... неправильным, что ли. – О! Ты забыл наушники! – воскликнул я, поняв, в чем дело. – Гм... Рен, я их не забыл, – он, кажется, смутился. – То есть? – Ну... я их специально оставил, – Асакура смешался окончательно. – А зачем ты это сделал? – по возможности терпеливо осведомился я. Внутри начинало закипать раздражение. – Э-э-э... Как бы сказать... В общем, я рассчитывал, что остальные тоже заметят, что я без наушников, и спросят, где они, а я скажу, что у тебя, и все обо всем догадаются, – к концу предложения Йо мямлил совсем уж неразборчиво. – Кто о чем догадается? – недоуменно произнес я. То ли у меня мозги с утра не работают, то ли он слишком путано объясняет. Скорее второе. – Ну... все... догадаются... о нас... что мы вместе... – тихий неуверенный голос раздавался из-под кровати, где Йо искал свою обувь. Когда он вылез на свет божий, то наткнулся на мой офигевший взгляд. – Ум-м-м, Йо, а зачем такие сложности? Может, стоит просто сказать? – предложил я альтернативный вариант. – Я думал, что будет меньшим шоком, если они сами поймут. Честно говоря, я боюсь их реакции. Что они подумают? – О черт, Асакура, а тебе не все равно?! Какая нам разница, какие там мысли роятся в головах у наших товарищей! Он дернул плечом, сел на кровать и принялся застегивать сандалии. – Наверное, ты прав, – сказал он задумчиво. – Их мнение – это их мнение, главное, что у нас с тобой все хорошо. Я люблю тебя! Я кивнул, слегка хмурясь. Мне не нравилось, когда он произносит эту фразу. Больше всего на свете мне хотелось ответить ему так же, но я чувствовал, что не могу. Это было бы нечестно. Проклятые принципы, мешающие сделать счастливым моего самого близкого человека! – Скажи, Йо... – я помедлил, не решаясь спросить. – Тебе... хорошо со мной? Улыбка розой расцвела на его лице. О нет, я становлюсь поэтом! – Ну конечно, Рен, мне хорошо. Лучше, чем когда-либо, – он пригладил торчащие пряди. – Гм... А тебе никогда не хотелось, скажем... э-э-э... начать отношения с кем-нибудь другим... кто полюбит тебя? – меня давно мучил этот вопрос. Если бы Йо сейчас встал и ушел (из комнаты и из моей жизни), то я бы, наверное, даже испытал облегчение. По крайней мере, я был бы уверен, что он будет счастлив. А то, что не со мной... неважно. – Рен, запомни ты, наконец: мне никто не нужен, кроме тебя. Впрочем, я понимаю, куда ты клонишь. Не можешь меня полюбить – ну и не надо. Мне бы хотелось, конечно... Но я не буду тебя торопить, – он вдруг нахмурился и посмотрел на меня серьезно. – Стоп. Что значит «начать отношения с другим»? Ты что, меня бросаешь? Пытаешься деликатно сказать, чтобы я выметался? – Глупости какие, – фыркнул я. – Никто еще не посмел заподозрить меня в деликатности! Если бы я хотел тебя бросить, я бы так и сказал: «Убирайся, Асакура, и больше не приближайся ко мне». А я говорю: «Иди к Анне, пока она тебя не прибила, увидимся за завтраком». Он хихикнул и покачал головой. – Прямой ты, Рен, как древко твоего гуандао. – Это оскорбление?! – воскликнул я. – Сэр Йо, какая низость! Я требую сатисфакции! Асакура вскочил и приосанился. – К вашим услугам в любое время, сэр Рен! Назначайте время и выбирайте оружие! – Приходите ночью на сеновал! Не смешно, сэр Йо! Это не то, о чем вы подумали! – Сам пошляк, – сказал он весело и поцеловал меня. – Все, я побегу, а то и правда Анна устроит мне репрессии. – Ну давай. Жалуйся, если что. Я приду и поубиваю всех, кто не дает тебе спокойно жить, – сказал я без намека на шутку. Я бы действительно поубивал, но Йо не имел обыкновения ябедничать. Асакура кивнул и, помахав мне рукой, скрылся за дверью. Когда створка за ним затворилась, я подумал, что, пожалуй, еще никогда не был так счастлив. Все эти шуточки, поцелуи, мимолетные прикосновения и, конечно, бурные ночи, заставляли меня чувствовать себя живым. По-настоящему. Хотелось глупо улыбаться и скакать по комнате. Но я Тао! И посему я хладнокровно сделал зарядку, спокойно умылся, невозмутимо оделся и степенно вышел в коридор. Только на лестнице, убедившись, что никого нет, позволил себе съехать по перилам. Никогда не пробовал раньше, здорово, оказывается! Йо, во что ты меня превратил?! В мягкосердечного радостного лоботомированного идиота! И знаешь, Асакура, что самое ужасное?!! Похоже, мне нравится... Я лениво ковырялся в завтраке и думал о всяких разностях, когда заметил, что Йо сидит в очень неудобной и напряженной позе. Было похоже, что его что-то сильно беспокоит. Я поймал его взгляд, вопросительно поднял брови. Он тяжело вздохнул и уткнулся в тарелку. Странно. Я стал искоса наблюдать за ним. Что-то ему не сиделось спокойно, он то вскидывал голову, невпопад отвечал на вопросы кого-нибудь из компании, то опускал взгляд, с неподдельным интересом разглядывая столешницу. Да что происходит, в конце концов?! Я ткнул его локтем в бок, он вздрогнул всем телом, резко повернулся ко мне. – На пару слов, – сказал я негромко, схватил Асакуру за запястье и потащил из кафе на улицу. Там я крепко взял его за плечи и заставил смотреть мне в глаза. – Что с тобой творится? – спросил я с нажимом. – Твое поведение меня нервирует, а собственное душевное здоровье мне дорого. Рассказывай, пока я не завелся. – Я не понимаю, о чем ты, – быстро ответил Йо и нервно хихикнул. – Врешь, – констатировал я холодно. – Вру, – сразу согласился он. – Просто так не может больше продолжаться. Я устал, Рен. – От чего устал, и что не может продолжаться? Йо, объясняй понятно, я не хочу под пытками вытягивать из тебя правду, – я как мог гасил раздражение. Сейчас только ссоры не хватало. И еще я с удивлением обнаружил, что мне обидна скрытность Йо. Он покусал губы и неуверенно произнес: – Я думаю, мне... нам... пора признаться всем, что мы... – он замялся. Я некоторое время пытался понять, о чем он, потом меня осенило. – О боги, Йо, так ты все о том же! – я почувствовал облегчение. Мне уже мерещились всякие ужасы, а Асакура всего лишь не решается публично объявить о наших отношениях. Хотя какие там отношения, просто спим вместе. – Нечестно скрывать от наших друзей правду. Но с другой стороны, как они это воспримут? – продолжал мучаться сомнениями Йо. Вот ведь зануда! – Знаешь, в чем твоя проблема, Асакура? – спросил я тем же тоном, каким он когда-то спрашивал меня. Йо помотал головой. – В том, что тебя слишком беспокоит мнение окружающих. Ты – это ты, а кому что-то не нравится, пусть идет в жопу. Это во-первых, – проговорил я с неудовольствием. Надоело уже, ей-богу, вдалбливать ему в голову одни и те же вещи. – А во-вторых, никто слова не сказал, когда стало известно, что Хао твой брат. Думается, что если уж они на ЭТО нормально среагировали, то все остальное им должно быть вообще по барабану. – Иногда ты говоришь разумные вещи, Рен, – задумчиво произнес он, глядя в пространство поверх моего плеча. – Я не понял, что значит «иногда»?! – возмутился я. – Ты со словами-то поосторожнее! – Но Анна... – потянул он, проигнорировав мое высказывание. – Она... гкхм... бурная девушка, и мне кажется... Захотелось схватить его за волосы и постучать головой о мостовую. Ы-ы-ы, сколько ж можно! Правильно мне в детстве говорили: хочешь, чтобы что-то было сделано – сделай это САМ! – Анну бояться – на людях не целоваться! – провозгласил я и увлек Йо обратно в помещение. Компания попивала кофе, мирно беседуя. Относительно мирно, конечно. Ругались, как обычно, но хоть за оружие не хватались пока. Йо деликатно кашлянул, чтобы привлечь к нам внимание. Никто не отреагировал. Тогда я, сытый по горло всей этой дурацкой ситуацией, шарахнул ладонью по столу так, что ложечки из чашек повыпрыгивали. На нас с Асакурой уставились не только боевые товарищи, но и все посетители кафе. Йо мучительно покраснел и принялся было извиняться, но я схватил его за рубашку, притянул к себе и поцеловал жадно и страстно. Оторвался от мягких губ, только когда кончилось дыхание. Йо сделался пунцовым. Я оглядел хранившую гробовое молчание команду. Сказать, что глаза у них были квадратные – это ничего не сказать. Только Фауст смотрел отрешенно, не переставая лапать Элизу, да Анна с деланным равнодушием разглядывала свои пальцы. Я усмехнулся и сказал: – Да, мы с Йо делим постель. Нет, это не любовь. Да, уже довольно давно, где-то недели три. Нет, мы не сошли с ума, – я обвел взглядом окаменевших ребят, гадая, на все ли незаданные вопросы ответил. – И да, кстати, я НЕ ПОТЕРПЛЮ никаких шуточек на эту тему. Если ты, – я ткнул пальцем в Джокко, – вздумаешь что-нибудь сейчас вякнуть, Силве и Калему придется долго оттирать твою кровь со стен. Всех касается, между прочим! – я красноречиво оглядел пялившихся на нас посетителей, которые сочли за лучшее побыстрее вернуться к еде. – Ну я рад, что мы все выяснили, – сказал я в могильной тишине и сел за стол. Йо в каком-то трансе опустился рядом. Странно, он, похоже, не слишком рад, что теперь они знают правду. Не поймешь его. Я пожал плечами и возобновил завтрак. Омлет остыл совсем. – Я так и знал... – выдохнул Трей потрясенно, выйдя из оцепенения. – Я тоже догадывалась, – пробормотала Тамао и тут же закрыла себе рот ладошкой, будто сказала или подумала что-то неприличное. – А я понял с самого начала! – самодовольно произнес Рио. Врал, естественно, но я промолчал, не желая влезать в готовый разгореться спор. Омлет был недосолен. – Да ничего подобного! Я понял раньше! – выкрикнул Трей и показал Рио язык. Дальше все пошло по накатанной колее: вопли, пререкания и взаимные оскорбления. Детский сад. – Морти, передай соль, – попросил я. Малыш подвинул солонку и спросил, глядя своими большими взрослыми глазами: – Так у вас с Йо... это правда? – Истинная, – подтвердил я, отправляя в рот кусок. – Гадко и противоестественно, – холодный голос Анны резанул бритвой. Я поднял взгляд. Она сидела напротив меня, созерцала собственные ногти, ее лицо было непроницаемо, словно маска. – Что-то имеешь против, Киояма? – поинтересовался я, как мог бесстрастно. Она дернула головой и с видимой неохотой разомкнула презрительно кривящиеся губы. – Ты используешь Йо, а он по глупости своей этого не замечает. Ваши отношения не выходят за рамки совокупления. Омерзительно. Да как она смеет?!! Жгучая ярость взметнулась во мне, я с размаху воткнул вилку в столешницу, вскочил, чуть не опрокинув тарелку, и уже набрал воздуха в легкие для крика, как вдруг она подняла глаза. Широкие зрачки, черная радужка... и кошмарный холод. Ледяная ненависть, абсолютный нуль. Мой гнев канул, как в Коцит, растворился в ее отвращении. Она вымораживала мне внутренности, без слов говоря: «Чтоб ты сдох». Вьюга, поземка по земле... Она ненавидит меня всем своим существом, ненавидит сильнее, чем кого-либо из живущих и живших. Я был оглушен этой ненавистью. Моргнул отупело несколько раз и сел обратно. Бездна... Бездна в глазах, бездна в душе. По спине бегали мурашки величиной с кулак. Мне... кажется, мне было страшно. Я никогда раньше не видел ничего подобного. Я, Тао, которого с пеленок учили презирать и ненавидеть! Йо, по-моему, что-то говорил, и ребята тоже, но я не слышал. Поймал взглядом метнувшийся красный шарф, когда Анна встала из-за стола. Зажмурился, помотал головой, стараясь прийти в себя. Бездна... Йо тронул меня за руку. – Все прошло не так уж плохо. Анна не психанула и даже никого не убила, – сказал он и улыбнулся по-дурацки. Мне захотелось ударить его, прямо в эту улыбку. Он что, не понимает?! Он не видел ее взгляда?! Или ее ненависть была только для меня?.. – Не бери в голову, Рен. Не обращай внимания на ее слова. Я уверен, что она отойдет, ей просто нужно время. Пойми, ей обидно... Я развернулся и резко схватил его за плечо. Сжал пальцы так, что он болезненно охнул. – Оставь хоть на минуту свой кретинский оптимизм! – мои слова шипели, словно сотня разъяренных котов. Я хотел сказать, что меня бесит его вечный позитив, его манера жалеть и понимать всех, даже эту сучку Анну, что все хуже, чем можно себе представить... Не смог. У Йо были такие солнечные глаза, чуть затуманенные сейчас болью, что я задавил в себе гнев, опустил руку. – Извини, – произнес я глухо. Огляделся и обнаружил, что мы одни за столом, все уже ушли. Как долго я пребывал в ступоре? – Рен, что с тобой? – беспокойство в голосе. Я неопределенно покрутил кистью, поднялся и, не глядя на него, пошел к выходу. В голове роился миллион мыслей, но больным нервом пульсировала одна: «Что делать? Что теперь делать?» Скверное предчувствие холодило кровь. У меня было ощущение, что мои кошмары как никогда близки к тому, чтобы воплотиться в жизнь. Заныл желудок, неоднократно пронзенный во сне. Что делать?» Я понимал, что мое беспокойство иррационально. Я убедил себя, что страшный взгляд Анны мне померещился. К двери своего номера я подошел почти нормальным человеком, даже подумал, а не стоит ли сейчас пройти дальше по коридору и завалиться в гости к Асакуре на предмет быстрого перепиха. – Господин Рен... – Басон появился неожиданно, у правого плеча. – Я вижу, – шепнул я, вытягивая из-за пояса сложенный Меч грома. Дверь моей комнаты была приоткрыта. Внутри кто-то был. Кровь плеснула в мышцы, адреналин зашкалил. «Вот оно» – мелькнула мысль, и я с воплем: – Басон!!! – пнул створку и ворвался в полумрак...
Less: -------------------------------------------------------------- – Господин Рен... – Басон появился неожиданно, у правого плеча. – Я вижу, – шепнул я, вытягивая из-за пояса сложенный Меч грома. Дверь моей комнаты была приоткрыта. Внутри кто-то был. Кровь плеснула в мышцы, адреналин зашкалил. «Вот оно» – мелькнула мысль, и я с воплем: – Басон!!! – пнул створку и ворвался в полумрак. Я приготовился защищаться, яростно сражаться, кровь стучала в висках. Будь сейчас возможность, я бы, пожалуй, убил, не раздумывая, любого, кто стоял в комнате, настолько я был на взводе. Но… комната была пуста. Ни намека на чье-либо присутствие. Кто-то был здесь определенно, но не сейчас. Этот кто-то ушел еще до того, как я ворвался. И я даже вполне точно догадывался, какой КТО-ТО мог оставить настолько сильный след своего присутствия. Весь запал мгновенно улетучился, напряженные до предела мышцы разом расслабились. Пытаясь отдышаться, и медленно расслабляя руку, до боли сжимавшую меч, я наклонился назад и привалился к двери. «Проклятье… Нервы совсем ни к черту… Киояма, так тебя через бок…» - Господин Рен, - сконфуженно промямлил Басон. - Утихни, - бросил я, все еще отпыхиваясь и яростно буравя тьму сузившимися глазами. И что ей надо было? Явно, не на чашку чая она заскочила. Тем более, точно знала, что меня в комнате не будет. Она, кажется, была чем-то жутко довольна… На меня вдруг навалилась странная давящая усталость. Приспичило же Асакуре именно сейчас рассказать всем про наши отношения! Нет-нет… Это здесь не при чем. Анна – медиум. Достаточно сильный. Она не могла не заметить. И почему я раньше не подумал об этом? Конечно же, она знала, стерва. Но почему именно сейчас заговорила? Ждала подходящего момента? Нонсенс. Ревность? Надежда на ошибку? Женское коварство? Тем более полный бред. Что же тебе было здесь нужно, Анна? Что?! Я мучительно сжал виски пальцами. Сколько же вопросов! - Рен, - послышался из коридора знакомый тихий голос, почти шепот. – Ты здесь? «Только тебя здесь не хватало» - подумал я с нарастающим раздражением. - Да, - все же ответил я. Врать просто не имело смысла. Йо потянул дверь на себя, но я инстинктивно блокировал его попытку. - Рен, пусти, - жалобно попросил он. Вот пристал! Неужели он не понимает? Неужели не заметил? Или снова из одного своего наивно-ослиного упрямства? - Не сейчас, Йо. Иди в свою комнату, - тихо ответил я и поразился сам себе: откуда столько мягкости в голосе? Вдруг дверь позади меня неожиданно исчезла, спина потеряла опору, я инстинктивно ухватился за косяк и лишь поэтому не упал. Возмущенный до глубины души, я развернулся на пятках и уставился на него. Прямо в глаза. Черт бы его побрал, этого Асакуру, и особенно эти его карие глаза, которые всегда выражали слишком много чувств, недоступных мне! Он постоял так немного и бросился мне на шею. Что опять, Йо? Снова будешь рыдать? Или целоваться полезешь? Что на этот раз? Что еще ты от меня хочешь? Что дать тебе сейчас? - Рен… - глухо сказал он куда-то в мое плечо. – Я… я… Он все-таки разревелся. Я затащил его в комнату, закрыл дверь, усадил на кровать. Йо ни на секунду не выпускал меня из своих тесных объятий. Словно я убежать собирался! Уже привычными до безобразия движениями я погладил его по спине, по шоколадным прядям. И чего ради я его успокаиваю? Ведь на этот раз виной этим слезам был не я! Так не проще было бы выставить его за дверь? Проще. Но я этого не делал. Мы, Тао, не ищем легких путей. Я размеренно проводил рукой по его спине. Рыдания начали утихать и постепенно Йо затих. - Я боюсь… - так же глухо сообщил он моему плечу, все еще всхлипывая. Только бы не ляпнуть «Я тоже»! - Чего? – спросил я, изо всех сил стараясь не выдавать своего раздражения. - Я… не знаю. Чудесно! Мне теперь изображать психолога? Йо потянулся к моим губам. Блин, Асакура, думаешь только об одном! Хм… Как будто я рядом с ним думаю о чем-то другом! - Я люблю тебя, Рен, - прошептал он. - Я знаю, - ответил я и позволил ему себя поцеловать. Даже ответил как-то. Черт, а это что такое? Я почувствовал, что Асакура начал стягивать с меня штаны. Ну, это уже ни в какие ворота! - Йо, давай не сейчас? – сказал я и сам себе удивился – который раз за сегодня? Я будто просил у него одновременно прощения и разрешения. Он только улыбнулся и продолжил медленно меня раздевать. Неужели он на самом деле не понимает, что у меня сейчас нет ни малейшего желания спать с ним? Я попытался осторожно убрать его руки – и откуда во мне столько нежности? Это все из-за тебя, Асакура! Сделал из меня сопливого подростка! Ну, нет! Так не пойдет! Я жестко скинул его руки с себя. — Йо, я не хочу, - твердо сказал я. Он снова по-идиотски улыбнулся, положил свои горячие ладони мне на плечи и притянул к себе. Кажется, его не остановило даже то, что я не отвечал на поцелуй. - Я знаю, - шепнул он. – Но тебе это сейчас нужно. Да что он понимает? Откуда он может знать, что мне надо и когда? — А я думаю, что не нужно, — все так же твердо возразил я. — А если так? – игриво протянул он, бесстыже улыбаясь. Несколько прикосновений, дразнящих и возбуждающих, пара мимолетных поцелуев – и я, уже не контролируя себя, заваливал его на кровать. Проклятье! Йо изучал мои слабые места не только в битвах, но и в постели! Действительно, одаренный юноша! — Ну, ладно же, Асакура! – прошептал я прямо ему в губы. – Ты сам напросился! Разодранная Асакуровская рубашка полетела в одну сторону, штаны – в другую. Йо уставился на меня счастливым затуманенным взором, притянул к себе. Затем, ловко извернувшись, он перевернул меня на спину. Я вдруг почувствовал, что что-то царапнуло мне кожу аккурат между лопаток. Я почти не обратил на это внимания. Мало ли, что я мог забыть в кровати? Хотя… На память я жаловался исключительно редко. Я уже почти забыл о своем беспокойстве, но что-то снова царапнуло мне спину. Я коротко выругался. Йо озадаченно уставился на меня, на мгновения прекратив свои пылкие ласки. Я воспользовался этим и засунул руку себе за спину. - Рен, что… - начал было он, но я его уже не слушал. Со все нарастающим недоумением я пялился на свой мобильный оракул, который достал у себя из-за спины. Он-то здесь откуда? Я точно помню, что, когда выходил из комнаты, оставил его на тумбочке. А на память я, как уже говорилось, жалуюсь исключительно редко. Как мой оракул оказался на кровати? Не сам же запрыгнул? Ответ напрашивался лишь один: Анна. Неужели за этим она приходила сюда? Что-то здесь не так. - Рен, да что случилось? Я отпихнул его от себя, вскочил с кровати и одним скачком подлетел к окну, ловя просвечивающие сквозь плотные занавески солнечные лучи. Экран оракула на мгновение осветился и я чуть не выронил его из рук, едва поняв, во что складывались одинаковые красивые буковки. Йо подошел ко мне сзади и положил ладошку мне на плечо. Я яростно сбросил его руку. - Убирайся отсюда! – процедил я сквозь зубы прямо ему в лицо. Асакура посмотрел на меня со смесью обиды и недоумения. - По…почему? – простонал он. - Вон! – вопил я, собирая его вещи, разбросанные по всей комнате. – Пошел вон! Ненавидя самого себя до глубины души, я пихнул ему сверток и выставил за дверь. Рыдающий Асакура еще долго тарабанил в дверь, а я сидел с другой стороны, обхватив трясущимися руками гудящую голову. Так тяжело на душе мне не было уже очень давно. А может, даже никогда. Я почувствовал, что что-то вытекает из меня, растворяясь вокруг и оставляя внутри черную сосущую пустоту. Вот оно! Вот!! Проклятая Анна! Теперь я понял, зачем она приходила, понял, ЧТО настолько обрадовало ее, что она даже решила не дожидаться меня. Понял, зачем она аккуратно уложила мой оракул на кровать (а я был абсолютно уверен, что это сделала она), понял, почему мне стало так неуютно в этой комнате. Я снова взял мобильный оракул в руки, еще раз глянул на него… Картины недавних кровавых снов вновь проплыли перед глазами… На экранчике красовалась надпись «Ваш следующий противник – команда Funbary Onsen». Я яростно швырнул оракул в противоположную стену и только тут понял, что стук в дверь с обратной стороны давно затих. Вот и все, Йо… Вот и все…
Less: Горячий песок, забивающийся в рот, нос, уши, глаза, в обувь и под одежду… Проклятая пустыня! Чёртова деревня Добби! Грёбаный турнир! Я отшвырнул гуандао в сторону, опустился на колени, упёрся руками в землю и попытался отдышаться. Меня просто трясло от досады и негодования. Какого чёрта? Ещё никогда тренировка не проходила так бездарно! Даже бедняга Басон, опасающийся открыто высказываться, попытался деликатно намекнуть на то, что я «немного не в форме»… Это он-то! Это мне-то! И всё-таки не надо было так на него орать… Он ведь не виноват, что я, яростно размахивая оружием, думал вовсе не о слабых сторонах тактики боя Йо, а о его нежных руках и горячих губах. Или накатывали воспоминания о том, как он мне здесь в любви признавался… Чёрт, ну почему я так себя ненавижу? Да, меня учили ненавидеть, но не себя же! Я сердито мотнул головой. На песок полетели капельки горячего пота со лба… Такими же горячими каплями покрывалось его тело, когда я сжимал его в объятиях безумными ночами… Ай, чёрт! Вот опять! Да что это за наваждение? — Будь ты проклят, турнир шаманов! Будь ты проклята, Киояма! Будь ты проклят, Асакура! Будьте вы все прокляты! Будь всё проклято! — зло выплюнул я, отчаянно молотя ладонями по песку. Ещё эти дрррузья, чёрт бы их всех побрал! Стоило им узнать, что мы теперь соперники – тут же пересобачились. Мы ещё на арену не вышли, а они уже готовы убить друг друга. Йо, конечно, их сдерживает, но ему и самому сейчас нелегко… И снова во всём я виноват, свинья эдакая! Как это так ловко выходит, что во всех бедах Асакуры виноват я? И зачем я вообще с ним связался? — Мастер Рен… — послышался осторожный тихий голос из-за моей спины. — Попробуй только вякнуть, Басон… Только попробуй… — грозно процедил я сквозь зубы, сжимая руки в кулаки. Горячий колкий песок радостно впился в кожу ладоней, но я уже ничего не ощущал. Как же меня всё это достало! — Мастер… — упрямо повторил Басон, материализуясь прямо передо мной. А вот это уже что-то новенькое! Неповиновение?! Ну, сейчас я отведу душу! Меня захлестнуло всё, что снедало последние два дня: злость, раздражение, обида, тоска… Всё, что плескалось на душе и требовало выхода. И сейчас я собирался дать выход всем своим эмоциям. Я даже ядовито улыбнулся, предвкушая бурную истерику. Но, стоило мне поднять голову и бросить взгляд на своего хранителя, как улыбка моментально угасла, а все слова застряли колючим комком где-то в глотке. Басон, яростный китайский воин, сидел напротив меня, преданно заглядывая мне в глаза. Из его собственных непрерывным потоком струились слёзы. И этот рыдающий детина – хранитель главы семьи Тао?! Мрак… — Ба-басон, — выдавил я, заикаясь от неожиданности. — Какого?.. — Мастер Рен, — твёрдо перебил он меня. — Я служу вам верой и правдой всю вашу жизнь. Я беспрекословно подчинялся вам во всём, терпел все ваши выходки… Ничего себе! Это он - мне?! Здесь я хотел уже было яростно одёрнуть зарвавшегося духа, но он упрямо продолжил, повысив голос, чем вверг меня в ещё больший ступор: — Я также ни разу не перечил вам… Ещё бы ты посмел! — Не лез со своими советами, не пытался каким-либо образом влиять на вас и ваши решения… Он на мгновение замялся, переводя дух, быстрым движением утёр лицо и продолжил с прежним воодушевлением: — Но ещё очень давно я понял кое-что… Тогда, когда мы объединялись, когда наши души становились едины, когда наши сердца бились в унисон, когда я был вами, а вы – мной, когда мы становились одним целым, я прочитал у вас в сердце бесконечную печаль. Эта печаль разрывала мне душу. Поэт грёбаный… Ты бы мне ещё Конфуция цитировать начал… Как же меня всё это достало!!! — С самого детства ты был бесконечно одинок, запершись ото всех в своей собственной злобе, спрятав чувства и мысли, - метущийся хранитель и сам, кажется, не заметил, как перешёл на личности. Я же слушал его со всё нарастающим интересом. - Ты не подпускал к себе никого, опасаясь быть непонятым, и от этого твоё одиночество становилось всё более тяжким, и ты всё больше увязал в нём. Всё было так, и вскоре твоя душа не выдержала бы и погибла, задохнувшись в своей же собственной тьме… Но тут в твоей жизни появился Йо. Сначала, как соперник, потом - как друг… Затем… Затем, как преданное, любящее существо. Как лекарство… И тут я не выдержал. — Да, всего лишь как лекарство! «Лекарство от одиночества» - это ты хотел сказать, Басон? Я уже говорил твоему дружку, Амидамару, и тебе повторю: Йо слишком хороший, чтобы я использовал его! Он любит меня, чёрт бы побрал эту его любовь, а я его использовал! А стоило на горизонте появиться первой проблеме, угрожающей моему душевному спокойствию, как я вновь абстрагировался, безжалостно вышвырнув Асакуру из своего сердца! — Нет, маленький мастер, — Басон покачал головой. Почему-то это его обращение, нервировавшее меня с детства, успокоило, остудило мой пыл. «Маленький мастер», надо же! Маленький, несмышлёный мальчик, запутавшийся в окружающем мире и самом себе… Вот кем я был… — Нет, мастер Рен, — продолжал разошедшийся Басон. — Я хотел сказать «лекарство для израненной души, отравленной злобой, для доброго сердца, ожесточённого и глубоко несчастного». Йо, сам того не желая, показал тебе, Рен, каким ты можешь быть, какие чувства могут посетить твоё сердце. Сначала – дружба, потом – животная страсть, затем – глубокая привязанность и, наконец, лю… — Нет! Заткнись!!! — яростно прервал я его. Подскочив на ноги, я инстинктивно схватился за гуандао и перерубил Басона ровно посередине, от макушки до паха. Конечно, никакого вреда это ему не причинило: быть духом при ссоре со мной — безумно полезное свойство! Я испугался! Разорви меня Дух Огня, я испугался! Кажется, впервые в жизни! Даже взгляд Анны не вызвал такого страха. Тот ужас был первобытным, животным, основанным лишь на инстинктах, на страхе перед неизвестным… А сейчас… Сейчас я испугался самого себя, своих треклятых чувств, о которых так умело разглагольствовал мой хранитель. Вот же наглец! Вызвал меня на откровенный разговор! И как умело! Слезу давил, поганец! — Заткнись, Басон, иначе я тебя уничтожу, слышишь? — яростно процедил я, вперив в него жёсткий взгляд и тяжело дыша. — И никогда больше не смей перечить мне! Не смей обращаться ко мне на «ты»! Не смей разговаривать со мной, пока я не позволю! Ты понял меня?! Я кричал на него, всё повышая и повышая голос, а он лишь грустно глядел в мои глаза. По щекам его вновь струились слёзы. — Слушаюсь, мастер Рен, — коротко ответил он и исчез. Я смотрел прямо перед собой и никак не мог перевести дух… Эти его дурацкие слёзы! Теперь они душили и меня. Ну, уж нет! Тао не плачут! Этого вы от меня не добьётесь! — Я его не люблю!!! — проорал я во всю мочь лёгких, срывая голос. Пустыня осталась равнодушна к моему отчаянному крику. Лишь горячий ветерок бросил горсть рыжей пыли в лицо. — Не люблю, не люблю, не люблю… — глухо причитал я охрипшим голосом, направляясь в сторону деревни. — Не люблю… не люблю… — шептал я упрямо. — Ре-е-ен! — услышал я вдруг встревоженный, но всё-таки радостный голос. Сердце сжалось, душа вывернулась наизнанку, уголки глаз защипало, в горле образовался тягучий противный комок, а низ живота налился свинцом. Мне навстречу бежал обеспокоенный Йо, а сердце так часто и так сильно билось о рёбра, что, казалось, вот-вот выскочит наружу. — Не хочу любить… это больно… — бездумно прошептал я и, вновь отбросив гуандао в сторону (который уже раз за сегодня?), раскрыл объятия ему навстречу, охреневая сам от себя. Улыбка его расползлась шире лица, он бросился мне на шею, прижимаясь всем телом, осыпая лицо пылкими поцелуями, тиская в объятиях… А ведь я с ним всего два дня не разговаривал! Я попытался отодрать от себя беснующегося Асакуру, но это оказалось не так-то просто. — Йо, отпусти… Йо послушай… да погоди ты, чёрт возьми! Асакура! Ты слышишь меня вообще? Йо! Я не знаю, что сделаю, если ты меня сейчас не отпустишь! — сердито выкрикнул я. Асакура резко отстранился от меня и заглянул в глаза. — Рен, я… — начал он виновато. Да что ж ты за парень, Йо Асакура? Неужели опять собрался извиняться?! — Нет, помолчи, Йо! Я должен сказать тебе… Только сначала отпусти меня, блин… Он послушно разжал объятия и отошёл на шаг. — Йо, я должен тебе что-то сказать. Ну и что мне сказать? Извиниться? И так понятно, что он не ждёт от меня извинений. Снова прогнать?.. Идея хорошая, но вся проблема в том, что мне не хочется его прогонять! Асакура внимательно глядел на меня, его карие глаза отражали солнечные блики, его по-детски наивный взгляд завораживал… Я помотал головой, чтобы отогнать очарование и твёрдо выпалил: — Йо, я считаю, что нам не стоит встречаться до битвы… — Почему? — искренне удивился он. А действительно – почему? — Йо, ты не понимаешь… Я сам не понимаю! — Этот поединок… Я с самого начала знал, что он произойдёт… Гениальное изречение, Рен Тао! — Понимаешь, я боюсь… я опасаюсь, что… Помнишь, одно время мне снились кошмары?.. Да что ж такое? А ну-ка собрался с мыслями! — Короче, я не хочу потерять тебя, а после поединка это обязательно произойдёт… — Нет, Рен… — тихо ответил он, дебильно улыбаясь. Чему он опять радуется? — Этого не произойдёт, если ты сам этого не захочешь! Даже если ты победишь меня в честном бою, я не перестану любить тебя. Но выдержит ли твоя гордость, если победу одержу я? Наши команды отнеслись к нашему поединку более чем спокойно, это только ты развёл из этого такую трагедию… — Я – трагедию? Ну, знаешь ли! — возмутился я. Йо звонко рассмеялся. Мои губы тоже невольно расползлись в улыбке. Я одним шагом приблизился к нему, сгрёб в охапку, прижался к его плечу. Он запустил руку мне в волосы. Ммм, как же приятно! Самому себе не хочу в этом признаваться, но… Я скучал по этому придурку… — Слушай, наш поединок ещё только завтра… Ты ведь потренировался уже? — невинно спросил он, очаровательно улыбаясь и проводя пальчиком по моей голой, покрытой каплями пота груди. — Даже не думай! — притворно возмутился я. — А я и не думаю… — прошептал он мне в самое ухо. — Я просто люблю тебя, Рен Тао. Он зажмурился и потянулся к моим губам. Ну, что ты будешь с ним делать? — Ладно, уговорил, но только один раз! — строго сказал я, ухмыляясь. Йо радостно повис у меня на шее. — Но завтра я буду сражаться с тобой в полную силу, Асакура, так и знай… — предупредил я на всякий случай. — Завтра будет завтра! — легкомысленно бросил он и направился к деревне, таща меня за руку. И впервые я был действительно рад тому, что он меня любит. Что же ты делаешь со мной, Асакура?... Что я сам с собой делаю?
Less: Забавно… Я-то думал, это чучело по мне соскучилось… И что он делает? Храпит! Удовлетворился и уснул! Ладно хоть, не повернулся ко мне спиной… Как всегда на груди моей уснул. Как будто подушек уже не существует… Ну, а я что делаю? Как последний идиот любуюсь тем, как он спит, и перебираю его шоколадные пряди… Волшебно! Докатился! И это грозный глава семьи Тао! В порыве внезапного раздражения я спихнул голову Йо с себя и решительно встал. — Рен, куда ты?... — сонно пробормотал Асакура, приоткрыв один глаз, и попытался схватить меня за руку. — В туалет! Со мной пойдёшь? — ухмыльнулся я. — Если хочешь, — промямлил он, дебильно улыбаясь. — Перебьёшься! — бросил я. Йо снова улыбнулся и свернулся в калачик, отчаянно зевая. — Спи! — прошептал я и, наклонившись, поцеловал его в лоб. Лицо Асакуры озарила счастливая улыбка, он разве что не замурлыкал от удовольствия, а глаза сами собой закрылись. В тишине комнаты раздалось его негромкое сопение. Я присел рядом с кроватью на корточки и внимательно вгляделся в его умиротворённое лицо. Интересно, а за что он меня любит? За что вообще можно полюбить такого как я? Тем более – такому как он? Я ведь не разу ни словом, ни делом не давал повода для подобных чувств с его стороны. Да с любой стороны! Я никогда не отличался ни особой добротой, ни природным тактом, ни нежностью… Быть может, Йо видит во мне что-то, чего я сам не замечаю? Как там Басон говорил? «Доброе сердце, ожесточённое и глубоко несчастное»? Нет, это не про меня! Так за что же Асакура втрескался в меня? Почему-то захотелось растолкать его и спросить об этом. Но я просто не был уверен в том, что он смог бы мне это объяснить. Только поэтому я сдержался. Покачал головой, медленно поднялся, словно загипнотизированный, и отправился в ванную. И за что он свалился на мою голову?
Less: В ванной я долго смотрел на себя в зеркало. Заглядывал в свои глаза и пытался понять, что же меня так беспокоит. Отвёт пришёл неожиданно. Обухом по голове. Мне стыдно! Мне, Тао, железобетонному с рождения, гордому и непоколебимому… глубоко стыдно! Я никак не мог простить себе ту выходку, когда выпер полуголого Асакуру из комнаты, ничего не объяснив. Я ведь даже прощения не попросил! Чёрт, как же глупо ты себя ведёшь, Рен Тао! Абсолютно по-дурацки, нелогично… глупо! Ведь даже объяснения своему тому поступку я не знал!.. Щёки залил дурацкий румянец. Попросить прощения? Сделать это, пожалуй, не легче, чем победить в турнире шаманов. Чёрт, и что я тут стою мнусь? Я вернулся в кровать, повалился рядом с Асакурой и потряс его за плечо. На меня уставились недоумённые карие глаза, мутные со сна. — Йо, я… когда я узнал, что мой следующий поединок с тобой… я… подумал, что… я не хотел… и я хотел… Это Я сейчас говорю?!?! — Короче говоря, извини, что выставил тебя тогда без объяснений за дверь. Карие глаза чуть прояснились, но выражение лица Йо не изменилось. Он вперился в меня взглядом и молчал. — Йо, да проснись ты! — воскликнул я. — Я проснулся… — ответил он и улыбнулся. — Рен, ты… ты разбудил меня, чтобы попросить прощения? — Да, балбес! Неужели непонятно? Асакура радостно взвизгнул и бросился мне на шею, горячо целуя. Мои глаза полезли на лоб, и я огромным усилием воли вернул их обратно. — Значит, прощаешь? — уточнил я с улыбкой. — Рен, ты с виду такой холодный, строгий, просто железобетонный! Он научился читать мысли?! — Но если копнуть чуть глубже, ты такой трогательный и нежный! Ты справедливый, смелый, отчаянный, уважающий честь и совесть… Йо выдохнул и снова ослепительно улыбнулся, давая мне возможность попытаться переварить информацию. — Ты самый замечательный! Ты хранишь всё в себе, но иногда открываешься мне – ненадолго, на чуть-чуть – и я готов умереть от счастья, потому что открыться для тебя – большая проблема. И за это я тебя люблю! За то, что ты такой… Испугавшись, что последует ещё серия комплиментов и восхвалений, я занял рот Асакуры поцелуем. Но даже сквозь него Йо благодарно улыбался. Неужели, тот парень, о котором он говорил – это я? Ну, теперь я хоть понял, за что Асакура в меня влюбился… Почти… Кажется… Надеюсь на это…
Томино Миамото: Прочла, наконец, сегодня. Что могу сказать... Написано довольно неплохо, все динамично, без пошлости. Единственное, что омрачало мне чтение - я не смотрела "Шаман Кинг" =( Может, есть у кого-то картинки, на которых эти самые Рен Тао и Йо Асакура? Любопытно посмотреть на них...
Less: Томино Миамото Упа! Воть картинки. http://images.quizilla.com/D/Devilgurl66653/1050748564_AYoh.jpg - Йо Асакура. http://www.shaman-kingdom.narod.ru/screenshots/ren3.jpg - Рен Тао http://www.shaman-kingdom.narod.ru/screenshots/bason2.jpg - Басон http://www.shaman-kingdom.narod.ru/screenshots/amidamaru5.jpg - Амидомару http://www.shaman-kingdom.narod.ru/screenshots/anna5.jpg - Анна. Жаль что не смотрела, нет того эффекта. Забавно, но после этого фанфика я почему-то в кое-какой степени начала любить яой. ^^` Мне лично очень понравилось.
Томино Миамото: Так вот они какие) А я Рена совсем по-другому представляла! Кем-то вроде Курогане...
Less: Томино Миамото Томино Миамото Забавно. А каким Йо представлялся? =)
Томино Миамото: Less, тоже другим... Наверное, по аналогии никого назвать не смогу, но точно не таким, какой он на картинке. И еще Анна оказалась более мягкой, чем она нарисовалась в моем воображении. Остальные как-то не так отложились в памяти...
Less: Томино Миамото Хехе))) Если хочешь - могу еще картинок показать =) Йо очень славный на вид и по характеру, а вот Анна...хотя и на вид слабая и хрупкая, характер у нее самый жесткий и строгий.
Томи: НАЗВАНИЕ: Это осталось за кадром (Синдзи&Каору) АВТОР: Натали (aalielle) EMAIL: aalielle@yandex.ru КАТЕГОРИИ: Slash, Romance ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Синдзи/Каору РЕЙТИНГ:PG-13 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: если вам не импонирует пара Синдзи – Каору, или если вы против любого хентая с голубым налётом – лучше не читать во избежание нервного расстройства. СОДЕРЖАНИЕ: то, что могло быть вырезано из Евангелиона цензурой, если бы было нарисовано. СТАТУС: закончено. ОТ АВТОРА: нечего сказать... - О, Синдзи, ты меня ждал? – Каору Нагиса появился из-за бесшумно раздвинувшихся дверей отсека 13. Спокойный, уверенный, он держался прямо и чуть заметно улыбался – губами и глазами. Синдзи поспешно снял наушники, встрепенувшись. Действительно, что же он тут делает? Он ведь прекрасно знает, что Каору появится здесь, так неужели?.. - Э-э… Совсем нет, просто после тестов на синхронизацию я привык принимать душ. Да и дома последнее время как-то не хочется появляться, - Синдзи глубоко вздохнул, делая над собой усилие, чтобы не вскочить не сбежать от этого не нужного разговора. - Понятно, - мягко ответил Каору. – Тебе повезло, Синдзи: у тебя есть дом, куда ты можешь вернуться. - Ты так считаешь? – только дежурная фраза, лишь способ сделать вид, что поддерживаешь беседу. - Конечно, - кивнул Нагиса, небрежно засунув руки в карманы брюк. - Ну, я в душ… - начал Синдзи. - Я с тобой! – слишком поспешно, слишком уверенно. – Можно? – уже менее напористо добавил Каору. - Д…да… - а чего ты хотел, Синдзи? Ты хотел общения, хотел избавиться от своего одиночества? Но ты же бежишь от всех: от себя, от отца, от Мисато, Ацки, от этого парня! Чего же ты хочешь? Тёплая вода немного успокоила Синдзи. Некоторое время и он, и Каору молчали. - Ты боишься людей, Синдзи? – этот голос был мягким, вкрадчивым. Он проникал прямо в душу, нет, даже глубже, заставляя какие-то неосязаемые струны откликаться: трепетать, дрожать, словно от прикосновения пальцев умелого музыканта. - Ты боишься, что тебя предадут, оставят? Ты боишься всякой близости, верно? – Синдзи не отвечал, он смутно понимал, что его слов и не нужно. - Ты не думаешь, что свою боль лучше разделить с кем-нибудь? – Каору вдруг накрыл своей ладонью руку Синдзи, и тот вздрогнул. Он боялся и отстраниться, и того, что могло произойти: чего-то очень неправильного. - Ты хрупкий, как стекло, Синдзи, - Каору наклонил свою светловолосую голову, улыбаясь чуть печально, сдержанно. Он убрал ладонь. - Да? – только и смог выдавить Икари, внутренне сжимаясь в крошечный комок. Только теперь он осознал, как пусто в душевой NERV, смог необычайно остро расслышать тихий плеск воды и даже гудение мигающей под потолком лампы. - Возможно, поэтому ты так мне симпатичен. - Симпатичен? – густой пар поднимался над тёплой водой, белёсой дымкой окутывая всё кругом. - Проще говоря, я люблю тебя, Синдзи, - просто подытожил Каору. Сердце Икари ёкнуло и на момент обмерло. Что всё это значит? Что делать? У Синдзи перехватило горло: - М…мне, пожалуй, пора идти спать! – выдавил он страдальчески. - Я с тобой, - пожал узкими бледными плечами Каору и понимающе улыбнулся. - Нет! – вскрикнул Синдзи, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не забиться в угол душевой, чтоб не спрятать колову на коленях, не закричать. Отчего? Его любят? Но за что?! Каору? Его?.. За то, что он – это он? Нет!.. Это не правильно! - Почему ты боишься, Синдзи? – Каору выпрямился, весь тонкий, светлый, почти бесплотный, как показалось смущённому Икари. Синдзи полуиспуганно смотрел на него: в груди всё дрожало, что-то будто обрывалось и летело, летело в никуда… - Ты не должен меня бояться, - Каору приблизился вплотную к Синдзи, и тот покраснел, как варёный рак, судорожно сжимая пальцы в кулаки. - Не должен… Каору медленно, бережно заключил Синдзи в объятия. Почувствовав кожей его обнажённое живое физическое тело, Икари отпрянул, напрягшись, но всё же побоялся оттолкнуть юношу. - Ты должен верить мне… - В чём? – Синдзи судорожно сглотнул, цепляясь за края бассейна – он не знал, куда деть руки. - В том, что я люблю тебя… - голос Каору стал ниже и слегка вибрировал. В следующий момент Синдзи почувствовал на своей шее один короткий поцелуй, потом ещё и ещё… Каору обнял мальчика крепче и, уткнувшись лицом в его короткие волосы, вздохнул. Синдзи не мог понять, что происходит. Жаркая волна накрыла его, заставила кожу гореть под прикосновениями этого чужого… ну, почти чужого человека, во всём теле пробуждался невольный трепет. Синдзи инстинктивно напрягся, почти задыхаясь. - Поверь мне, пожалуйста! – снова и снова повторял Каору, наклоняясь к самому лицу Синдзи. Красно-карие глаза лихорадочно блестели, рот был чуть приоткрыт. Синдзи удивлённо уставился на Каору, на его бледное лицо, обрамлённое пепельными мягкими локонами, на, без сомнения, тёплые, нежные губы. Между ними повисла напряжённая, вязкая тишина. Синдзи зажмурился, и в этот же момент почувствовал на своих губах мягкие, чуть влажные губы Пятого дитя. Сердце Икари опять сжалось и потом будто взорвалось. Синдзи не мог больше думать и оценивать, что хорошо, что нет – он просто вцепился судорожно сжатыми пальцами в плечи Каору, притягивая его ещё ближе к себе, и услышал, точнее, почувствовал своей грудью быстрое, гулкое биение его сердца, прерывистое, немного хриплое дыхание. Ладони Каору беспорядочно скользили по влажной после душа, горячей спине Синдзи, ритмично сжимали его покрасневшую кожу. Губы ангела становились всё требовательнее, жёстче, пока не заставили разомкнуться стиснутые зубы Икари, и язык Каору проник в его рот. Синдзи чуть не задохнулся от неожиданности, от странного, щемящего, но необъяснимо приятного чувства внизу живота. Колени слабели и подгибались… Это чувство, словно натянутая дребезжащая струна, принуждало его тонкое, почти ещё детское тело выгибаться, вздрагивать, напрягаться под лихорадочными движениями рук Каору. - Ты… Ты… Что ты делаешь? – когда Нагиса, наконец, прервал поцелуй, Синдзи перевёл дыхание, уже не сопротивляясь, но всё ещё испуганно, затравленно всматриваясь широко раскрытыми синими глазами в лицо своего мучителя. От этого невинно-удивлённого, жгучего, вопрошающего взгляда Каору ощутил ещё большую, болезненную, приносящую страдание нежность к этому ребёнку и, сильнее прижавшись к хрупкому напряжённому телу Синдзи, сдавленным шёпотом ответил: - Я только хочу, чтоб ты был счастлив. Неожиданно для себя Каору почувствовал, как расслабились мышцы Синдзи. Икари почти покорно склонил голову к нему на плечо и, обхватив руками его шею, выдохнул. Каору понял, что сопротивление Синдзи сломлено. Нет, он не сломлен духовно, просто разрушен барьер между из душами, это ребёнок открылся ему, он теперь слаб и беззащитен перед ним. Осталось лишь завоевать доверие Синдзи, а затем, возможно, и его ответную любовь. Только через него, Каору, этот юноша может стать сильнее… Ангел ласково погладил тёмные, пахнущие шампунем волосы Икари, влажные от воды и от пота. В душевой стало совсем тихо. *** - Я должен спать на полу, раз пришёл к тебе, - пробормотал Синдзи. - Да нет же, я! – уверенно отвечал Нагиса. Напряжение уже отпускало Икари, тем более что Каору был в меру далеко от него. Привычная, в аскетическом японском стиле, тускло освещалась лунным оком, но достаточно для того, чтобы юноши могли видеть друг друга. Они помолчали. - Ты ненавидишь людей, Синдзи? – Икари уже привыкал вот к таким неожиданным, порой странным вопросам товарища. - Нет, нет, не думаю, - Синдзи неотрывно смотрел в потолок, покрытый дрожащими бликами лунного света. – Но вот отца я ненавижу. «Зачем я говорю это? Почему? Должен ли я полностью открываться ему?» - Синдзи сомневался. Он не мог не помнить всего, что произошло в душевой NERV. Синдзи и теперь ощущал опасную, пугающую слабость в теле, думая об этом. Икари старался избегать взглядов Каору, пытался не касаться его. Но теперь, случайно сказав о своей ненависти к отцу, он обернулся к ангелу и непроизвольно вздрогнул, встретившись с ним взглядами. Каору лежал навзничь, подложив руки под голову, и смотрел на Икари. Без того тонкие черты его бледного лица заострились в темноте, глаза блестели, словно чёрный янтарь: - Я был прав: мы встретились не случайно, - мягко улыбнулся Каору. – Мы созданы друг для друга. От низких, пугающе нежных звуков его голоса Синдзи снова внутренне сжался. Вытянувшись в струнку по покрывалом, он испуганно, не с силах отвести взгляда, смотрел в глубину тёмных, влажных глаз Каору. Синдзи чувствовал, как холодеет его спина, потеют ладони, вдоль позвоночника электрическими разрядами пробегает покалывающая слабость. Каору изменил положение: он приподнялся на постели и подвинулся ближе к Синдзи. Нагиса своей душой, не разумом, понимал, что теперь должен испытывать этот ребёнок: страх, волнение, неосознанные, смутные желания, сильные эмоции, переживания. Никто прежде не говорил ему о любви. Никто прежде не любил его «ни за что», просто так, за то, что он ЕСТЬ, а не за то, как хорошо он пилотирует ЕВУ, проходит сложные тесты, выполняет чьи-то приказы… Сейчас Синдзи не может понять, за что можно его любить… И надо объяснить ему, что значит - «просто так», за саму ценность его жизни. - Синдзи, неужели ты всё ещё боишься меня? - Н-нет, - Икари сглотнул, огромными глазами всматриваясь в спокойное лицо Каору: «Не предавай! Не бросай… Не заставляй хотя бы верить, если не сможешь исполнить обещания». И опять: «Почему?». Каору заметил, как дрожат веки Синдзи, когда склонялся к его по-детски чистым, светлым губам, ощущая тепло его дыхания. Икари не шевелился. Тогда Каору лёг рядом, вытянувшись вдоль тонкого тела Синдзи. Между ними была лишь тонкая ткань, и Нагиса чувствовал еле заметную нервную дрожь Икари, воспалённый жар его кожи. Его никто не любил. Никто. Никто никогда не хотел его… Одной рукой Каору обхватывал шею Икари, другой нашёл, где заканчивалась его рубашка, и проник под неё, изучающее дотрагиваясь до тёплой бархатистой кожи его живота кончиками пальцев. Нежно, как до драгоценности, до хрупкого стекла, до прозрачного фарфора. Синдзи оцепенел, как и в прошлый раз. Воля отказала ему, и в то же время Икари понимал, что на этот раз всё зайдёт куда дальше… Никто не касался его так. Никто не выказывал к нему столько любви, нежности, от которой просто хочется плакать – счастливо и болезненно. Становилось не так страшно: не так страшно чувствовать жаркое дыхание Каору на своей щеке, горячую нежность его губ, языка, принимать ласковое, но требовательное скольжение его рук по обнажённой груди под ночной рубашкой… - Каору?.. – зрачки Икари расширились. - Всё будет хорошо, я обещаю! Синдзи, подавив страх, обхватил обеими руками шею Каору и притянул к себе его светловолосую голову. - Никто не говорил, что любит меня… - слёзы невысказанной обиды, облегчения текли по щекам Синдзи. Он всхлипывал. - Знаю, знаю… - безгранично терпеливо, нежно отвечал Каору, целуя синие глаза, солёные ресницы Синдзи. - Я хочу верить тебе! – Икари крепче прижался к ангелу. В тот миг он желал раствориться в этом человеке, растаять навсегда, окунувшись в объятия его любви. Всё менялось, мир разрушался и заново возводился на руинах старого. - Кажется, я люблю тебя, Каору Нагиса… Ангел тепло улыбнулся в ответ. Это лучшее, что Каору мог услышать теперь. Где-то в груди, там, где билось его материальное физическое сердце, родился взрыв мощной, всепоглощающей радость, острого мучительного удовольствия. И тогда же Каору почувствовал на своих губах горячее прерывистое дыхание Синдзи… *** Утром Икари проснулся от солнечного света, проникавшего в комнату Каору сквозь полупрозрачные занавеси. Всё тело сладко ныло, по нему разливалась приятная истома. Синдзи приоткрыл глаза: его голова уютно лежала на обнажённой груди Каору, их обоих прикрывала одна общая простыня. Икари тихо вздохнул, из-под прищуренных век рассматривая лицо спящего Каору – умиротворённое, бледное, с блуждающей на губах невесомой, тонкой улыбкой. Синдзи, поддавшись неожиданному порыву, погрузил пальцы в растрёпанные пепельные волосы Каору. Тот, потянувшись, проснулся, открыл глаза и улыбнулся Икари: - Доброе утро. Синдзи не знал, что ему придётся выбирать между своей жизнью, существованием всего человечества, и жизнью этого человека, который первым в мире заговорил с ним о любви. Синдзи не поверил бы, что Нагиса окажется семнадцатым ангелом… Синдзи не мог и подумать, что его самый сильный и старый страх – страх предательства, одиночества, обмана – осуществится так скоро и так страшно. Нет, Икари видел перед собой только новое утро, освещённое безграничной нежностью, странно-радостным чувством любви – взаимной, бескорыстной, не за заслуги, а просто так… Нет, Синдзи не знал, не верил, и если даже сердце подсказывало ему что-то – отказывался слушать и понимать… Синдзи, тесно прижавшись к тонкому гибкому телу Каору, беспечно рассматривал его дорогое, уже знакомое до малейшей чёрточки лицо и улыбался. Ангел нежно, ласково и одновременно грустно улыбался в ответ… Но всё проходит… Спасибо, Синдзи… Убей меня, Синдзи… Только один из нас…
полная версия страницы